Или, может быть, еще лучше в «Половодье»:
Но, хотя Мария Волкова не уступает никому из ваших профессионально эстетствующих поэтов в ощущении и восприятии красоты, для нее всегда на первом месте будет стоять – видимо, не в силу принципа, а по непреодолимой, может быть до конца неразъяснимой внутренней потребности, – моральная красота, проблема добра и справедливости. Та проблема, которую она с удивительной силой выразила в одном своем стихотворении, настолько глубоко христианском и человеческом, что мы не можем удержаться от того, чтобы привести его здесь целиком:
«Возрождение» (Париж), рубрика «Среди книг и журналов», октябрь 1956, № 58, с. 145–148.
Александр Буров, «Бурелом»
По своему сюжету, книга автоматически вызывает в памяти такие вещи, как серия романов Алданова – «Истоки», «Ключ», – и даже «От двуглавого орла к красному знамени» Краснова. Не касаясь художественной стороны, можно бы сказать, что они все посвящены одной и той же теме: более или менее длительному периоду русской жизни перед революцией, и анализу корней и путей этой революции.
Цель, которую Буров[182] себе поставил, – решительное оправдание царской власти, и даже принципа самодержавия, – достаточно актуальна в наши дни. Более того: пересмотр мнений и фактов, происшедший за последнее время, безусловно, благоприятен для этой задачи. Даже самые ожесточенные враги монархии теперь бесспорно признают многое, что еще недавно они с яростью отрицали – как например личные чистоту и благородство царя Николая II и его жены, разумность и справедливость отдельных мер правительства, общую гуманность законов и администрации и т. п.
С чисто литературной точки зрения, автор взялся за очень трудное дело: дать полотно огромного размера, изобразив эпоху с конца царствования Александра II вплоть до революции. Это объясняет некоторые дефекты, пожалуй, в таких обстоятельствах неизбежные. Самым серьезным из них является то, что в романе нет полного слияния исторических событий и их оценки с личной судьбой героев, которая во многих местах идет как бы сама по себе.
Отметим еще один прием, показавшийся нам неудачным: на сцену выводятся исторические лица под едва измененными фамилиями, о которых по большей части говорится лишь мельком. Полагаем, что было бы лучше их назвать собственными именами и говорить о них правду без стеснения: или превратить их в литературные, обобщенные образы и тогда, не заботясь о точности, вложить в них побольше художественной правды. Впрочем, есть персонажи в «Буреломе», трактованные именно в этой последней манере.
Вообще же роман имеет в то же время и ряд серьезных достоинств. Он является до известной степени документом; читая его, невольно начинаешь чувствовать эпоху (наверное, у тех, кто ее знал, это чувство еще острее). Из как будто случайных замечаний и деталей, из разговоров и встреч, встают весьма рельефно настроения и мироощущение тогдашнего общества.
Интересен и тип главного героя, Димитрия Иславина, как, впрочем, и многие другие образы романа. Это в общем довольно необычный в русской литературе тип молодого интеллигента, отказывающегося принять левые взгляды. Борьба, которую он выдерживает, будучи гимназистом, а потом и студентом, является, пожалуй, самою интересною в психологическом отношении частью книги.
Нам показана не только его дальнейшая жизнь и карьера, приводящая его к богатству, но и путь его сына, делающегося уже гораздо боле последовательным верноподданным монархистом: но, к сожалению, фигура этого сына, Иллариона, дана куда более схематично, и его внутренний мир менее нам раскрыт.
По-своему ярка и личность жены Димитрия Иславина, Евлалии, проделывающей на глазах читателя довольно страшную эволюцию от очаровательного непосредственного подростка до светской дамы, за спиной у мужа замешанной в очень некрасивые аферы по устройству через дворцовые связи невыгодных для правительства подрядов по вооружению. Эта метаморфоза дана без нажима, но с убедительностью, почти незаметными для читателя переходами.
182
Александр Павлович Буров (псевдоним Бурд-Восходов; 1876–1957) – драматург, прозаик. Окончил Харьковский технологический институт. До революции писал пьесы для театра, свыше 20-ти его пьес, оригинальных или адаптированных им, пользовались большим успехом и шли по всей России. В 1918 эмигрировал, жил сначала в Берлине, потом Париже и Амстердаме. В Германии сделал карьеру как инженер. Там же начал писать и издавать книги под своим настоящим именем. В 1934 получил литературную премию журнала «Иллюстрированная Россия» за рассказ «Сын гренадера». Автор книг «Была земля» (Берлин, 1930), «Под небом Германии» (Берлин, 1930), «Земля в алмазах» (Берлин, 1934), «Еще одна баррикада» (Берлин, 1936), «Господи, твоя Россия» (Париж, 1938), «Певец зарубежной печали» (Париж, 1938), «Тяжко мне, тяжко без сталинградовой России» (Голландия, 1947), «В царстве теней» (Париж, 1950), «Москва далекая» (Голландия, 1950), «Русь бессмертная» (Париж, 1952), «Бурелом» (Париж, 1956).