Расчеты Сталина на истощение Германии в войне на Западе не оправдались. Теперь он ждёт вторжения немецких войск в Англию. Наконец Сталин якобы получает копию долгожданной директивы Кейтеля с указанием даты начала высадки: 21 сентября 1940 года. Сталин тут же отдаёт распоряжение подготовить к этому сроку армию. 27 сентября 1940 года Тимошенко доложил, что Красная Армия достигла наивысшей степени готовности (мы ещё вспомним эту дату при обсуждении вопроса о необратимости процесса подготовки Красной Армии).
Сталин не любит рисковать и привык действовать наверняка, поэтому его беспокоит подготовка Германией союзного блока с Италией и, особенно, с Японией, — за этим кроется опасность второго фронта на Востоке. Вождь считает, что сил недостаточно, «чтобы одновременно наводить порядок в Европе и Азии».
Мы знаем, что осенью 1940 года Красной Армии не пришлось «наводить порядок» ни на Западе, ни на Востоке. Тем не менее, по версии о «вынужденном ударе» она находилась в состоянии полной боевой готовности уже в конце сентября 1940 года. По-видимому, авторы версии полагают, что пределов в повышении боевой готовности армии, также как и в достижении совершенства вообще, не существует, а своим же собственным словам — «полная готовность», «наивысшая степень готовности» — они не придают никакого значения. Во всяком случае, никаких критериев для оценки этой «степени готовности» нам не предлагается, зато о продолжении наращивания концентрации частей Красной Армии теперь уже в первой половине 1941 года на западной границе говорится через чур много, и, конечно, не обходится без противоречий. Например, в одном месте говорится о том, что Генеральный штаб передал транспортному ведомству документы по перевозкам войск 21 февраля 1941 года. В другом месте говорится, что переброска началась в феврале 1941 года, хотя, как известно, требуется время и немалое на обработку генштабовских документов, прежде чем они превратятся в график движения воинских эшелонов.
Однако более интересным по сравнению с вопросом, когда действительно началась переброска войск — в феврале или в марте — мне представляется вопрос о том, что стало с той частью Красной Армии, которая полностью была готова к наступлению осенью 1940 года. Не вымерзла ли она за зиму? Почему нас так волнует этот вопрос? Дело в том, что в «Ледоколе» очень часто подчёркивается, что перебрасывавшиеся к западным границам войска совсем не обустраивались, т. е. не строили ни казарм, ни бараков, так как зимовать они собирались уже в центральной и даже южной Европе. Тем не менее, либо они перезимовали где-то на территории СССР, либо, что более вероятно, содержащиеся в «Ледоколе» — «Грозе» сведения и о полной готовности Красной Армии к наступлению, и о секретном приказе Сталина начать это наступление 22 октября 1940 года не более, чем пустой вымысел.
Если оценивать важность вопроса объёмом использованного материала при его рассмотрении, то, вне всякого сомнения, вопрос о концентрации и дислокации частей Красной Армии вдоль западной границы СССР в «ледокольной» версии поставлен на первое место. И это не удивительно, ибо других доказательств того, что обстоятельства принудили Гитлера нанести упреждающий удар, нет и быть не может. В свою очередь, обстоятельствами этими была якобы чудовищная концентрация советских войск вдоль западной границы СССР. Причём, представление о концентрации и дислокации Красной Армии перед началом войны составлено исключительно на воспоминаниях советских военачальников. Конечно, рядовому читателю в бывшем Советском Союзе были не доступны мемуары гитлеровских полководцев. Иное дело автор «Ледокола», который обрёл этот доступ задолго до распада Союза, и, тем не менее, он ими не воспользовался. Значит, были у него на то основания. В самой книге встречается лишь одно единственное сравнение советских и немецких мемуаров: «У нас в мемуарах — школа мужества, у немцев — школа мышления». Я бы предпочёл второе, т. е. школу мышления. Но, как говорится: «На вкус и на цвет…». Помимо мемуаров, в распоряжении западных историков оказалось огромное количество военных донесений и других документов вплоть до записей «Застольных бесед Гитлера».