— Надо, чтобы Ваи-мараси разрешилась от бремени раньше, чем та самоанка.
Девушки отвечали:
— Как это ни прискорбно, но та женщина уже вот-вот родит, а Ваи-мараси только понесла.
Но Рахо все равно требовал, чтобы Ваи-мараси родила раньше, чем та самоанка. Тогда девушки сказали:
— Здесь, на Саваии, случится небывалое, противоестественное, и произойдет это по твоей воле, по твоей вине.
Когда у самоанки начались схватки, эти девушки пошли к ней и так надавили на ножки ее ребенка, что он сразу вошел обратно в живот, а схваток у нее как не бывало. Затем девушки пошли к Ваи-мараси и стали давить на плод, чтобы скорее начались роды. Они давили и напирали на плод до тех пор, пока женщина не разродилась. Вот так вышло, что торжество — праздник по случаю рождения первенца, подготовленный самоанцами, состоялось в честь ребенка Ваи-мараси.
У Ваи-мараси родилась девочка, которую назвали Маива.
Как только праздник закончился, у той самоанки возобновились схватки. Вскоре она родила мальчика, которого было решено назвать Фумару.
Дети росли и воспитывались вместе. Однажды, когда дети уже немного подросли, они пошли играть на берег и принялись ловить там маленьких рачков. Итак, они занялись поисками, и вот Маиве попался красноватый рачок, которого звали Туа-наквалу; она поймала его и пустила в плошку с водой. Фумару же нашел там этого рачка, взял и нарочно спрятал его у себя за щекой — да-да, спрятал рачка, пойманного его сестрой. Пришла Маива, а ее питомца нет — он исчез. Девочка отправилась к Фумару и велела ему выпустить ее рачка. Но брат не отдавал его, и тогда Маива отправилась к своему деду Рахо, разрыдалась и рассказала про проделки брата. Рахо стал утешать внучку, но она никак не могла успокоиться.
Тогда Рахо снова позвал девушек, игравших на песчаном берегу; они пришли и узнали от Рахо, что случилось с его внучкой. Теперь Рахо пожелал найти для внучки такую землю, которая лежала бы на некотором расстоянии от Самоа.
И вот девушки взяли две корзины и насыпали в них земли. Одна корзина была особая — для даров, подношений, торжеств; она называлась Фуареи. Другая корзина была обыкновенная, обыденная; она называлась Фуаа [48]. Затем девушки поставили обе эти корзины в лодку, построенную из дерева афтеа, а потом они сами и вместе с ними Рахо и все жившие при нем люди сели в эту лодку и поплыли сюда — насыпать вот этот остров — Ротума.
Говорят, когда Рахо пустился сюда, к этой земле, об этом прослышали знатные люди на Тонга и на Самоа. И вот когда Рахо и все его люди отплыли, один знатный господин, по имени Тока-иниуа (неизвестно, тонганец он был или самоанец), взяв с собой своих людей, отправился следом за Рахо.
Наконец Рахо со всеми своими людьми приплыл сюда; среди морских волн приплывшим открылись два скалистых уступа, между которыми плескалась вода, одна только морская вода. Туда-то девушки-близнецы и высыпали землю, привезенную в корзине для даров, — и так возник остров.
После этого девушки приказали Рахо и его людям оставаться на новом острове, а сами, взяв вторую корзину с землей, поспешили к Футуна [49]. Мигом примчались они туда и на том месте опорожнили вторую корзину, обыкновенную — так возник остров Алофи [50].
Потом девушки вернулись туда, где остался Рахо со своими людьми, и сказали Рахо, что ему следовало бы закрепить свои права на остров, сделать его навеки своим, пометив, оставив на нем свой фапуи [51]. Тогда бы уже никто не мог явиться на остров и завладеть им как ничейной землей.
Рахо так и сделал, оставил на новом острове свой фапуи: он пометил ствол дерева феси, что росло в Факпаре, зеленым листом кокосовой пальмы. А затем он сказал девушкам, чтобы они плыли на Тонга и доставили ему оттуда все необходимое для кавы.
Девушки отбыли на Тонга. А Тока-иниуа со своими людьми успел тем временем заметить новый остров и теперь направлялся к нему. Эти мореплаватели прибыли в Оинафа. Оттуда Токаиниуа добрался до округа Малхаха и там увидел знак, оставленный Рахо на дереве феси, что росло в Факпаре. Тока-иниуа сразу заметил, что лист, обернутый вокруг ствола феси, был совсем свежим, зеленым. И тогда он решил сделать вот что: взял желтый, высохший лист кокосовой пальмы и оставил его как свой фапуи [52].
Спустя некоторое время Рахо набрел на Тока-иниуа — тот стоял подле дерева феси. На дереве же был знак, оставленный Тока-иниуа, — сухой лист кокосовой пальмы. Тут между двумя вождями завязался спор. Рахо твердил, что это его земля, а Тока-иниуа говорил, что его — ведь его фапуи был здесь уже давным-давно, а Рахо оставил свой знак совсем недавно.
48
6 Фуареи — букв, "украшенная [изящная] корзина", Фуаа — "грубая корзина". В целом приписывание имен собственных мифологическим атрибутам (корзинам, оружию, домам, лодкам, домашней утвари и т. п.) характерно как для мифологий народов Океании, так и для мифологий других народов. Подобное называние предметов функционально аналогично акту творения (ср. Бытие, 2, 19-20).
49
7 Имеется в виду о-в Футуна в группе Хорн. Острова Хорн, по-видимому, были заселены полинезийцами с Тонга и Увеа.
51
9 Ротуманский глагол fapui означает "помечать, делать запретным для других какое-либо дерево (обычно этим деревом является кокосовая пальма) и соответственно землю, на которой оно стоит"; отглагольное имя fapui можно перевести как "знак", "помета". Обычно таким знаком служил лист пальмы, который оборачивали вокруг ствола дерева и закрепляли на нем.
52
10 Тока-иниуа оставляет на дереве сухой лист, чтобы показать противнику, что его знак появился на дереве уже давно, в то время как Рахо только что прибыл на остров: его лист еще не успел засохнуть.