В доме супругов жил чужестранец — тонганец [119]. Шло время, он прожил у них немало, и ему очень захотелось вернуться к себе на Тонга. Наконец он стал просить мужа с женой разрешить ему вернуться на родную землю. Супруги согласились отпустить его и велели собираться: с наступлением следующего дня он мог отплыть в свой край.
Муж с женой легли спать, а когда настало утро, они вместе со своим тонганцем спустились на берег, направились в Хусила и подошли к устью ручья. У самого устья плавали две их рыбы. Супруги окликнули их, и они подплыли еще ближе, задрав носы над водой. Тогда муж с женой велели тому человеку сесть верхом на рыб, которым надлежало доставить тонганца на родную землю.
Он в мгновение ока оказался на спине у рыб. Супруги же сказали ему:
— Когда приплывешь на Тонга, будь любезен, возьми пресной воды и промой глаза нашим рыбам. Потом поверни их мордами в сторону Ротума, и тогда они легко смогут вернуться домой.
— Хорошо, — ответил тот человек.
Муж с женой велели ему отправляться; тонганец и обе акулы пустились в путь на Тонга, супруги же вернулись к себе в Факпои.
Долго несли рыбы того человека по волнам и наконец достигли его родной земли. Там он сразу вышел на берег и отправился к своим, даже не вспомнив о словах супругов, наставлявших его насчет акул. Рыбы же остались у того берега, к которому доставили тонганца, и плавали там, плавали и терпеливо ждали, когда он наконец придет промыть им глаза свежей водой — тогда им можно будет возвращаться домой. Так они ждали, ждали, когда тонганец промоет им воспаленные глаза, и все попусту. А что до того тонганца, то, вспомнив наказ, данный супругами, он просто решил, что выполнять его и не стоит.
Но скоро среди жителей той местности пошел слух о том, что в прибрежных водах плавают две рыбы, необычные рыбы — ручные, послушные человеку. И тут этот самый тонганец надоумил своих убить бедных рыб и полакомиться их мясом.
Все жители того края собрались на берегу, и им удалось поймать одну из рыб. Вторая же успела уйти от них в открытое море.
Пойманную акулу люди положили в печь. А вторая акула не стала уплывать домой: она осталась недалеко от берега и все думала, как же ей вернуть к жизни убитую сестру.
Люди дождались, когда рыба будет готова, открыли земляную печь и сели пировать. Закончив пир, они побросали объедки прямо в воду. А та рыба, которой удалось уйти, заметила это, подплыла к куче объедков и нашла среди всех прочих отбросов кости сестры. Она подобрала все, что там было, не оставив ни единой косточки, мигом проглотила все это, повернулась хвостом к той земле и поплыла к себе на Ротума.
У берегов Ротума она отрыгнула все проглоченные кости; и не успела она их выплюнуть, как сестра ее вернулась к жизни. И снова обе акулы стали плавать у устья того ручья, что течет в Хусила. Вскоре к ним спустились те муж и жена, их кормильцы.
Супруги спросили рыб, как прошло их плавание, и те поведали им обо всем, что с ними случилось. Тогда супруги сказали:
— Ничего, наберитесь терпения — в скором времени вы будете отомщены.
Прошло несколько дней, и муж спустился в Хусила, забрался на спину рыбам, и все трое отплыли на Тонга. Плыли они, плыли и прибыли к берегам Тонга, когда на землю уже спустилась ночь.
Мужчина вышел на берег и сразу отправился на поиски. Тихонько переходил он от дома к дому, прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Так он скользил между домами, прислушивался и наконец добрался до общинного дома, где собирались молодые люди [120]. Прислушавшись к тому, что делается в доме, он разобрал, что там идет какая-то беседа и что кто-то рассказывает о Ротума. Вникнув в слова, мужчина понял, что это говорит тот самый человек, и пробормотал:
— Ну, теперь уж тебе не уйти!
Приплывший отошел от общинного дома и стал дожидаться, пока все в нем заснут: тогда ему уже не составило бы никакого труда похитить нужного ему человека. Он долго прислушивался, и наконец все смолкло. Теперь он мог подойти к дому — в нем все спали, раздавался только храп.
119
1 Здесь (как и в других текстах) неясно, идет ли речь действительно об островах Тонга или о любых далеких ("чужих") землях.
120
2 Общинный дом (здесь — дом юношей) — место собрания молодых людей; в этом доме они, как правило, и живут до женитьбы. Общинные дома, как мужские, так и женские, известны у целого ряда народов Океании.