Мужчина прокрался в дом, осмотрелся и нашел среди спящих нужного ему человека.
И вот что он сделал. Он протиснулся между тем, кто был ему нужен, и его спящим соседом, лег и принялся ворочаться, словно спящий, толкаться, брыкаться, точно как во сне; наконец все, кто спал рядом с нужным ему человеком по одну сторону, скатились с циновки [121]. А дальше мужчина поступил так. Он перелез через того тонганца, лег рядом с ним по другую сторону и принялся снова толкаться и брыкаться, чтобы и с этой стороны циновки спихнуть всех спящих. Наконец все спящие скатились с циновки, и теперь в нее можно было заворачивать того, кто был ему нужен. А завернутым в циновку его легко можно было унести прочь.
Вот так, ворочаясь, словно бы во сне, приплывший сумел скинуть с циновки всех, кто мешал ему.
Затем он быстро поднялся, завернул в циновку того скверного, дурного человека, который совсем недавно рассказывал своим истории про Ротума, взвалил его на спину и понес на берег. Там он кликнул своих рыб, уложил им на спины свою ношу, уселся сам — и они поплыли назад.
Плыли они, плыли и наконец достигли берегов Хусила. Мужчина вышел на берег, взял спящего и потащил к себе в Факпои. Увидев, как он пыхтит и задыхается под какой-то невероятной ношей, жена спросила:
— Ой, что это у тебя? Что это ты несешь, такое большое и длинное, да еще в такую позднюю пору?
Муж шепотом ответил ей:
— Не шуми! Это тот самый господин завернут у меня тут в циновку. Я думаю, он проснется, когда запоет петух.
Тут женщина сошла с того места, где они с мужем всегда спали, а муж проворно положил туда спящего тонганца. Супруги же легли в середине дома и стали переговариваться шепотом, чтобы не разбудить того человека.
Прошло совсем немного времени, и вот закукарекал петух, всегда ночевавший на дереве рангкари возле дома супругов. Тут супруги услышали с постели голос того тонганца. Он воскликнул:
— Люди, а люди, эй! Слышите, как поет петух — точно, как пел петух в Факпои.
Муж с женой переглянулись и рассмеялись.
Прошло еще немного времени, птица забила крыльями, зашумела и снова подала голос. И опять супруги услышали, как тот человек сказал с постели:
— Люди, а люди, эй! Прислушайтесь-ка к голосу петуха: он поет точно как тот петух, что всегда спит на дереве рангкари, это дерево растет возле дома тех супругов, у которых я жил в Факпои. Вот, слышите, слышите вы?
Произнеся эти слова, он вскочил и выглянул на улицу, а там уже начало светать. Приглядевшись, он наконец увидел, что он и в самом деле в Факпои и что лежит он на постели в доме тех самых супругов. Тут он снова опустился на постель и заплакал. А супруги обратились к нему со своего места:
— Вот ты как теперь! А ведь это ты дурно поступил с нами. Хоть и жаль нам тебя, делать уже нечего. Это ты взял с собой наших воспитанников, и это ты поступил с ними по-своему, не выполнил нашего наказа. Ты забыл, как говорили наши отцы: невыполненное обещание рождает беду. Теперь уже все, твой час настал.
Тот человек стал молить о пощаде, но все напрасно: муж с женой уже были у постели; они схватили плачущего тонганца и потащили на берег. Донеся его до Хусила, супруги подошли к устью ручья, где резвились обе их рыбы. Супруги бросили тонганца в воду, прямо к рыбам, и сказали:
— Вот вам еда. Когда прикончите этого, плывите прочь. Вы уже совсем взрослые, и пора вам самим добывать себе пропитание. Больше не приплывайте к нам в надежде на угощение; мы никогда уже не накормим вас так, как кормили прежде, пока вы были еще маленькими.
И акулы, проглотив брошенную им жертву, уплыли прочь. Что до супругов, то они вернулись в Факпои.
Примечание № 12. [21], 1937-1939, с ротуманск.
По версии, приводимой у У. Рассела [49], тонганца сначала зажаривают в земляной печи, а потом бросают акулам. Происходит это на том участке ротуманского побережья, который обращен к островкам Хатана и Хафлиуа. Согласно этой версии, именно благодаря доброте супругов по отношению к акулам хищные рыбы до сих пор не нападают на людей в водах южного и юго-западного побережья Ротума. В данном варианте действие происходит на юго-западе острова. Перенося акул из одного водоема в другой (см. в тексте), супруги движутся вдоль берега в западном направлении. Ср. здесь № 64, 71, 96.
13. Как произошло отделение округа Муту от округа Тиу
Иту Муту — округ Муту — появился позже других. И возник он, будучи отделен от округа Тиу [122].
В прежние времена на Ротума сау выбирали по очереди от каждого округа. Кроме того, каждый округ по очереди должен был давать сау пристанище [123]. Итак, один округ выдвигал нового сау, а другой округ селил этого сау у себя, и жители этого округа должны были прислуживать сау. Вот подошло время округу Оинафа назвать нового сау, а жителям округа Тиу — поселить этого сау у себя и служить ему. Новый сау прибыл в округ и поселился в Ооангруру, что в Мафтоа. Однажды из Оинафа пришли к сау гости. А в то время округом Тиу правил Фэре из Мофману. И вот Фэре, как вождь округа, отправился в Ооангруру встречать гостей, прибывших из Оинафа [124]. После роскошного пира гости двинулись обратно, к себе в Оинафа; Фэре же пошел домой в Мофману. Одному из знатных гостей, прибывшему из Оинафа, господину по имени Манава, было по пути с Фэре.
122
1 Иту Тиу — букв, "большой округ", Иту Муту — "отрезанный округ" (подразумевается, что он отрезан от Тиу).
124
3 Традиционно во главе каждого ротуманского округа стоял вождь (пуре, пуре нгангадж — "(благородный) правитель"), занимавшийся в основном внешними делами округа