И посаженное на берегу дерево прижилось, продолжало расти и вовсе не собиралось засыхать. Спустя некоторое время Алили пришел проведать его и увидел, что оно прекрасно растет на новом месте.
А Алили знал, что Фээфе задумал оставить Ротума, и вот он сказал самому себе: "Как было бы хорошо, если бы Фээфе, покинув родные места, приплыл сюда и остановился бы у моего дома!"
Пока Алили вот так раздумывал, Фээфе успел закончить все приготовления и уже спускал на воду в Хуо свою лодку, собираясь отплыть. Он сказал жителям Лопта:
— Простите меня, женщины, простите меня, дети. Я ухожу насовсем: ведь мне не с кем объединиться, нет никого, кто мог бы пойти со мной и помочь мне.
У Фээфе были две птички армеа [160], он поместил их в лодку, собираясь взять с собой. Лодка отплыла, достигла берегов Малхаха, и тогда Фээфе выпустил своих птичек. Они полетели в глубь острова, но вскоре вернулись, и Фээфе сказал:
— Хорошо, поплывем дальше.
Лодка поплыла дальше и достигла Ропуре. Фээфе снова выпустил обеих птичек. Малютки-армеа полетели в глубь острова, но вскоре вернулись. И лодка двинулась дальше. Плыла она, плыла и оказалась у берегов Мотуса, где Фээфе снова выпустил своих птичек. Они полетели в глубь острова и тут же вернулись к лодке. Значит, плавание должно было продолжаться. Через какое-то время лодка достигла берегов Мафтоа, и Фээфе вновь отправил своих малюток в полет над сушей. Ждал он их, ждал, но они так и не вернулись к лодке.
И тогда Фээфе сказал своим гребцам:
— Давайте остановимся здесь, в этих местах должна быть пресная вода.
Они повернули лодку к берегу и подошли к Фаниуа. В это время к берегу за морской водой спустились несколько женщин из Мафтоа. Подойдя к самому берегу, женщины увидели, как там укрепляют лодку, увидели, что на берег выходит Фээфе со своими гребцами.
Женщины разглядели Фээфе, а он весь был покрыт волосами: все его лицо, и все тело, и руки, и ноги — все было в волосах. Женщины перепугались и кинулись бежать оттуда.
Увидев задыхающихся, запыхавшихся женщин, Алили спросил:
— Что с вами случилось?
Женщины отвечали:
— Там прибыл какой-то великан, он на берегу в Фаниуа.
— Каков он из себя? — спросил Алили.
Женщины рассказали:
— Вообще-то это человек, но вид его ужасен. Все его тело сплошь покрыто волосами.
Тут Алили рассмеялся и сказал:
— Это никакой не страшный великан. Я знаю, кто это, это Фээфе.
Алили велел женщинам взять белую циновку, сложить ее должным образом и отправляться на берег к Фээфе, чтобы там приветствовать его по всем правилам [161]. Женщины передали Фээфе, что Алили приглашает его и всех его людей к себе. Так Фээфе со всеми своими отправился в дом Алили и поселился у него.
Алили открылся Фээфе в своей ненависти к приплывшим на остров тонганцам. И вдвоем они стали думать, что же, о что же им делать: ведь они одинаково ненавидели завоевателей. Алили рассказал Фээфе и о каштане ифи, что он посадил на берегу. Фээфе же поведал Алили о двух своих птичках армеа, которых он взял с собой и столько раз по пути выпускал летать над разными землями острова. И Алили сказал:
— Вот что. Нам надо предупредить всех благородных и знатных ротуманцев — пусть они ждут нашего знака, пусть смотрят внимательно, что происходит здесь, у нас, и в ночь, когда на холме Соророа [162] они увидят костер, пусть сразу убивают живущего у них нахлебника-тонганца.
Фээфе согласился:
— Хорошо придумано.
И они послали ко всем своего гонца. Наконец гонец вернулся и доложил им, что все знатные ротуманцы согласны поступить так.
И вот пришла условленная ночь, Фээфе и Алили развели на холме знаменательный костер, а сами бросились на того тонганца, что жил в Офоангсау, и убили его. Как только ротуманцы увидели костер, все они кинулись убивать тонганцев: тонганца убили здесь, тонганца убили там, тонганцев убили во всех округах. Наступило утро, а ни одного тонганца уже не было в живых.
Маафу узнал об этом, собрал свое войско и двинул его на Алили и Фээфе. Они же успели собрать своих людей на западе острова и уже ждали Маафу в Мотуса. Едва воины Маафу прибыли, как завязалась битва — битва при Нгасафа.
В ротуманском войске был отряд, называвшийся Хап-мафау [163], во главе его стоял Алили. А во главе отряда, который носил название Мака [164], стоял Фээфе.
Битва продолжалась долго, но наконец младшему брату Маафу стало ясно, что тонганцы терпят поражение, что скоро они будут совсем побеждены. Тогда он подошел к Маафу со словами:
— Я же говорил тебе, что не надо мучить и оскорблять жителей этой земли. Эта земля очень хороша; она досталась нам, и мы вполне могли бы спокойно жить на ней — и ты и я. Но ты сделал жизнь здешних людей слишком горькой. Теперь распутывай все сам, а я отправляюсь назад на Тонга и там расскажу обо всем этом.
161
6 Светлая, очень тонкого плетения циновка, ценившаяся чрезвычайно высоко; подносилась в дар особо знатному гостю.