Фантастическое отражение суровой борьбы палеоазиатов эпохи первобытнообщинной формации с непокорной северной природой, их повседневного труда и быта является стержневым направлением волшебно-мифической сказки. Элементы домашнего быта, традиционные виды охоты на дикого оленя и морского зверя, собирательство и другие виды производственной деятельности палеоазиатов фиксируются в их коллективном творчестве через призму художественной переработки действительности. В отличие от мифических (космогонических) преданий фантастика волшебно-мифической сказки отрывается от своей исходной мифологической основы и становится средством художественного отражения борьбы человека с непокоренными и непознанными силами природы. Художественный вымысел представляется людям этой эпохи правдой жизни, руководством к активному воздействию на окружающий мир. Вера в сказку связывается непосредственно с мировоззренческими представлениями (космогонией, анимизмом, магией), которые так ярко отразились в фольклоре палеоазиатов.
В борьбе с враждебными силами человек неизменно проявляет инициативу, находчивость, умственное и физическое превосходство над препятствующими ему врагами. В наш сборник включено значительное количество сказок, где герой вступает в единоборство с кэле, тунгаками и нынвитами, которые вмешиваются в его жизнь, а часто и в жизнь целой общины.
Волшебно-мифические сказки о борьбе человека с вредоносными «духами» особенно широкое распространение получили у эскимосов и чукчей. Совсем мало таких сказок у коряков и почти нет у ительменов. Характерной особенностью сказок с участием кэле, нынвитов и тунгаков является то, что в них редко называется имя человеческого героя. Обычно это «оленевод», «человек», «мужчина», «старичок», «девушка», «сирота», «младший сын», «шаман» и другие нарицательные имена. Лишь в отдельных сказках с участием кэле, нынвитов и тунгаков главный герой имеет собственное имя (Иынувье в сказке «Пастух Йынувье», № 68; Кыкват в сказке «Шаман Кыкват», № 77; Ахаханаврак в одноименной сказке, № 29).
В этих архаических сказках человек вступает в борьбу с вредоносными силами, которые побеждает или при помощи животных-покровителей, различных «хозяев», колдунов и чудесных предметов или же благодаря магическим заклинаниям, собственной силе и находчивости. Несмотря на изворотлнвость кэле и тунгаков, их способность перевоплощаться в людей; спасаться от преследующего их героя путем погружении в земную твердь, они не могут уйти от человеческой кары. Преследование кэле изображается весьма натуралистически. Герой догоняет кэле, вонзает в него гарпун, как в моржа, раненый кэле уходит в землю, но по поплавку, привязанному длинным ремнем к гарпуну, герой находит врага и приканчивает его. В одной чукотской сказке шаман Кыкват своей хитростью побеждает людоеда кэле. Односельчане Кыквата крепко связывают кэле и распирают его пасть палкой. Целое лето жители Нэтэна (поселка) выливают в пасть кэле помои. Затем Кыкват учиняет допрос побежденному и униженному чудовищу. Тот дает слово не трогать людей и навсегда уходит. Сюжет архаической сказки здесь имеет явную сатирическую направленность. Борьба человека с кэле и другими чудовищами в сказках происходит на фоне иронического и даже издевательского отношения героя к своим извечным врагам.
Весьма значительное место среди волшебно-мифических сказок у палеоазиатов Чукотки и Камчатки занимают сказки о дружественных, родственных и брачных связях человека с животны ми. К этому же циклу относятся и сказки о враждебных столкновениях человека и животного (зверя, птицы, насекомого). Человеческий персонаж, герой этих сказок, не называется по имени. Из 35 сказок с человеческими и животными персонажами (исключая цикл сказок о Кутхе — Куткыннеку) только в двух мы обнаружили собственные имена героев, образованные к тому же от существительных, семантически раскрывающих основное содержание сказки (ср. Каяксигвик — «Каячный», «человек в каяке» и Кайиывалю — «Медвежьи уши»). В сказках этого типа ярко выражаются мотивы ранних тотемических представлений первобытного охотника, его постоянный контакт с животным миром. Добыча еды, охотничья удача первобытного охотника в этих сказках связывается с его ранними мифологическими и анимистическими представлениями.
В ряде сказок этого вида человек (мужчина или женщина) вступает в любовные или брачные связи с животным. В результате таких связей появляются дети, обладающие человеческим умом и животной силой. Иногда эти дети рождаются в облике животного (№ 19), иногда — в облике человека с звериными ушами (№ 199) и т. д. Рожденный женщиной кит приводит своим человеческим сородичам для добычи других китов, а рожденный медведицей человек с медвежьими ушами убивает свою звериную родительницу, а затем побеждает таинственных великанов, несущих на себе рощу березняка, сопку с кедровой рощей и приречную тундру.