Может быть, мы приблизимся к ответу на поставленные вопросы, если обратимся к психологам. Так, В.Н. Курташев не видит принципиальной разницы в механизме поведения человека, будь он преступником или законопослушным гражданином. Во-первых, психический (социальнопсихологический) механизм с формальной точки зрения является одинаковым как для правомерной, так и для правонарушительной деятельности. Разными могут быть их содержательные свойства и элементы, структуры форм выражения и функционирования. Во-вторых, психический механизм юридической деятельности (поведения) людей в правовой системе общества включает следующие блоки: а) сбор и обработку фактической и правовой информации; б) мотивационный; в) программно-целевой (включая прогнозы); г) энергетический (внимание, воля); д) личный опыт (способности и мастерство); е) оценочный; ж) блок принятия рационального решения и его реализации. В-третьих, изучение указанных блоков позволяет выявить соответствующие дефекты и погрешности в механизме поведения и может быть положено в основу целенаправленного воздействия на отдельные стороны и параметры правового поведения путем соответствующей организации осознанного и подсознательного регулирования деятельности людей, их коллективов и организаций[24].
Таким образом, выходит, что личности криминального типа не существует. Все дело в социальной организации общественного бытия. Чем оно выше, тем ниже уровень преступности. Но тут же возникает другой вопрос — почему же даже при самом высоком уровне организации человеческого сообщества преступления все-таки совершаются? И наступит ли когда-нибудь такая организация общества, при которой преступления сведутся к эксцессам, как об этом говорил В.И. Ленин и другие марксисты?[25] Помню, как на экзамене в конце 1980-х годов строгий профессор спросил меня, что нужно сделать, чтобы люди перестали воровать. Я пустился в долгие размышления, пытаясь объяснить сложную структуру формирования преступного поведения, но был остановлен заявлением экзаменатора, что я слишком все усложняю. В обществе, в котором будет изобилие товаров, не будет необходимости в воровстве. Разумеется, с экзаменаторами спорить не принято, но даже при выходе из аудитории я не смог ответить себе на незаданный встречный вопросу профессору: почему же в таком случае США, которые давно провозгласили себя обществом потребителей, где потребитель — царь и бог, не могут справиться с потоком преступности? Нет, был уверен я тогда и так же уверен сейчас, — не все так просто.
В.Н. Кудрявцев говорил: «Общественные противоречия неизбежно сказываются на личности, формируют антиобщественный образ жизни, различные взгляды и мотивы поведения»[26]. Особенно печально, что под давлением внешних обстоятельств человека заставляют многократно менять свои взгляды и убеждения, что приводит к низкому некритическому восприятию самого себя. Уже не человек властвует над ситуацией, а ситуация властвует над ним. Произошедшие в 1990-х годах перемены помимо их революционной губительной сущности, включая варварский криминальный передел собственности, стыдливо прикрываемый пустым словом «приватизация», страшны тем, что в памяти целого поколения осталось то, как люди вынуждены были в целях выживания отказываться от тех идей, которые они проповедовали, от тех идеалов, которым они служили, от тех основополагающих принципов справедливости, добра и зла, которые им внушали с детства. При этом одновременно с развенчанием прежних идеалов взамен предлагался идеал мифической рыночной экономики как некоего экономического фетиша и идеал обогащения любой ценой. Этот процесс протекал тяжело для всех слоев общества, но особенно тяжело для людей, по закону стоящих на страже Родины, которых унизили и морально, и материально, а многих просто выбросили на улицу. Не случайно так много самоубийств было среди военнослужащих. До сих пор стыдливо замалчиваются случаи, когда офицеры, не в силах понять и принять происходящие изменения, расстреливали из табельного пистолета уставы и законы, которым присягали, а последнюю пулу пускали себе в голову. Все это процессы носят характер социально-общественный, и они напрямую влияли и, я убежден, еще долго будут влиять на рост преступности в стране. Никакие разговоры о том, что несправедливую приватизацию нельзя пересматривать, не изменят того простого факта, что большинство нынешних российских миллионеров получили собственность не только несправедливо (потому что не приложили к этому никакого труда), но и незаконно. Соответственно как можно признать их все последующие действия законными?
24
25
Незадолго перед Октябрьской революцией Ленин, рассуждая о будущем устройстве социалистического общества, говорил о том, чем будут в самом совершенном человеческом обществе преступления: «…Мы не утописты и нисколько не отрицаем возможности и неизбежности эксцессов