Ойсин. Ты говоришь, Патрик, распевающий псалмы, что не высвободили бы Финна фении, будь с ними даже пять королевств.
Я расскажу тебе о Финне. Пятнадцать нас было, когда одолели мы короля Британии, щедрого на пиры. Одолели мы его, потому что были мы сильными и копья наши били без промаха.
Мы одолели великого Магнуса, сына короля Лохланна, владевшего многими пятнистыми кораблями. Многие короли из дальних стран платили дань Финну.
Ах, Патрик, горе мне, если Финн, вождь фениев, томится в неволе, потому что его сердце не знает зависти и злобы, потому что его сердце жаждет побед.
Несправедливо поступает Господь, не раздавая людям еду и богатства. Никогда не отказывал Финн ни богатому, ни бедному, и за то томится он ныне в холодном аду.
Любил Финн слушать Друим Деарг, спать на берегу Эас Руадх, охотиться на оленя в долинах Ирландии.
Любил он пение дроздов в Лейтер Лай, шум волны Рудрайгхе, бившейся о берег, рев быка Маг Маойн, мычание теленка в Глеанн-да-Мхайл.
Любил шум охоты на Слиав Крот, крики олених на Слиав Куа, вопли морских чаек возле Айоррус, хриплое карканье ворон на поле сражений.
Любил плеск волн, бившихся в борт ладьи, вой охотничьих собак в Друим Лис, голос Брана на Кнок-ан-Айр, грохот рек на Слиав Мис.
Любил крик Осгара на охоте, лай собак, загоняющих зверя. Любил он все это, а еще любил внимать бардам, не могли наскучить ему музыка и песни.
Не мог наскучить ему треск щитов на поле сражений, хруст костей побежденных врагов, не знал он устали в битве.
Однажды мы охотились в западной стороне, хотели сравнить наших гончих.
Финн держал Брана, со мной был Скеолан, Диармайд, любимец жен, взял Феарана, а Осгар – удачливого Адхнуалла.
Конан Плешивый хвалился своим Кеарком, Каойлте, сын Ронана, – Даолом, сын Лугайда и Голл – Фуаймом и Фотраном.
В тот раз мы впервые вывели наших псов на охоту, а теперь, Патрик, я один живой изо всех.
Горе мне, Патрик, горе! Кому нужен слепой старик, забывший охоту? Не заменят твои службы моих прежних радостей!
Не загнать мне больше оленя на склоне Слиав Луахр, не загнать зайца на склоне Слиав Куилинн, не сразиться вместе с Финном против врагов, не послушать искусных бардов.
Не биться мне больше с мечом в руке, не делить добычу, не совершать подвиги, не любить, не охотиться. Как мне без этого жить?
Патрик. Глупый старик, забудь о прежних забавах. Не множь свои грехи. Подумай о муках, тебя ожидающих. Нет больше фениев, и тебя скоро не будет.
Ойсин. Не будет меня, но и тебя тоже не будет, Патрик с перевернутым сердцем. Если бы Конан, последний фений, не умер, недолго бы ты разговаривал.
Если бы я был таким, как в тот день, когда отдал десять сотен коров безголовой жене, что пришла в Долину Двух Волов, когда небесные птицы унесли кольцо, что я подарил ей, и она исчезла неведомо куда.
Патрик. Не мучайся, Ойсин, недолго она была с тобой, и для тебя лучше быть с живыми, чем с теми, которые умерли.
Ойсин. О медоречивый Патрик, горе тебе, почитающему священников и колокола. Не бедными были мы с Каойлте в прежние времена.
Музыкой, усыплявшей Финна, было кряканье уток на озере Трех Теснин, брань черного дрозда в Дойре-ан-Кайрн, рев вола в Долине Ягод.
Музыкой, усыплявшей Финна, был свист орла в Победной Долине, орла, сидевшего на дереве возле реки, ворчание вереска в Круахане, крик выдры в Друим-ре-Койр.
Музыкой, усыплявшей Финна, была песня черного дрозда в Дойреан-Кайрн, и слаще не слышал я песни.
Горе мне, что крестился я. Не дал мне твой Бог ни мяса, ни вина. Голодаю я и молюсь все время.
Патрик. Думаю, тебе от этого не хуже, старик. Получишь ты девятью двадцать хлебов, вдоволь вина и мяса. Пустой разговор затеял ты, Ойсин.
Ойсин. Пусть мой рот никогда не очистит себя перед священником, если я получу все это. Скорее завладею я домом Финна со всеми его богатствами.
Патрик. Он брал только то, что было на берегу реки или на лесном склоне крутой горы. Не верил он, и за это теперь в аду.
Ойсин. Неправильно ты говоришь. Не мясо и вино, а справедливость и дружба царили на наших пирах. Сладким было наше вино, и все его пили.
Плачу я по Диармайду и Голлу, и по Фергусу Сладкогубому, когда ты запрещаешь мне говорить о них, о новый Патрик из Рима.
Патрик. Говори о них, но прежде отдай должное Богу. Жизнь твоя на исходе, так выкинь из головы глупые мысли, старик.
Ойсин. Ах, Патрик, открой мне тайну, коли ты все знаешь. Пустят ли любимого пса со мной ко двору Всемилостивейшего Короля?
Патрик. Глупость твоя не знает предела, старик. Не пустят твоего пса ко двору Всемогущего Короля.
Ойсин. Если бы попал я ко двору Господа и со мной был мой пес, то не просил бы я для него лишней еды, а делился бы с ним своим куском.