Характерный для мифологии американского Северо-Запада цикл о Вороне в нашем издании ни для одной из традиций не приводится полностью; отобраны лишь ключевые эпизоды, относящиеся к деяниям Ворона как демиурга и культурного героя (рождение Ворона, начало творения, начало странствий, обретение света и воды), а также максимально различающиеся истории из повествований о приключениях Ворона-трикстера. Цикл о Вороне представляет самостоятельный интерес и уже служил объектом специального изучения (из советских исследований достаточно упомянуть [3], где проводится сравнительный анализ Вороньего цикла у палеоазиатских народов, атабасков и индейцев северо-западного побережья). Как бы ни была велика роль этого персонажа в фольклоре индейцев Северо-Запада и как бы ни были увлекательны истории о его похождениях, в рамках настоящего издания мы не могли уделить места более обширным фрагментам Вороньего эпоса.
Повествовательный фольклор северо-западного (Тихоокеанского) побережья на редкость хорошо документирован. Обширностью корпуса записанных текстов мы обязаны причудливой истории этой некогда связанной с Россией части Североамериканского континента, самобытности и выразительности культуры населявших его народов, привлекавших внимание крупнейших американских и канадских исследователей начиная со второй половины прошлого века, и не в последнюю очередь — подвижничеству и душевному таланту этих ученых.
Самые ранние записи относятся еще к первой трети XIX в. и сделаны нашими соотечественниками (см. Приложение). Большая часть текстов записана в конце прошлого — первой половине нынешнего столетия, когда изучение языков и культуры индейцев Тихоокеанского побережья было связано с именами Ф. Боаса, Д. Свонтона, Л. Фрахтенберга, А. Гэтшета, Э. Сепира. Впечатляющие по объему публикации фольклорных текстов и этнографических исследований индейских этносов представляют результаты двух комплексных экспедиций на Тихоокеанское побережье Северной Америки — английской, снаряженной Британской ассоциацией по развитию науки в конце 80-х годов прошлого века, и американской экспедиции 90-х годов, известной как «экспедиция Джезапа».
Мы опишем источники выбранных для перевода текстов не в хронологическом порядке, а в том, в каком соответствующие фольклорные традиции представлены в книге. Это, в свою очередь, отражает расселение индейских народов вдоль побережья с севера на юг.
Фольклор индейцев ияк переводится по источникам [58; 59] с любезного разрешения автора, руководителя Центра по изучению аборигенных языков Аляски при университете шт. Аляска (США) М. Краусса. Первый из упомянутых источников представляет собой сборник фольклорных текстов, записанных в разное время (1933–1965) Н. Рейнолдсом, Д. П. Харрингтоном, Ф.-К. Ли, Р. Аустерлицем и М. Крауссом, отредактированных, переведенных и подробнейшим образом откомментированных М. Крауссом. Вторая книга — явление в известном смысле исключительное. Она задумана М. Крауссом как памятник последней носительнице языка ияк Анне Нельсон Харри, и в ее лице — всему народу ияк. Но автор вложил в книгу столько душевного тепла, что она стала также свидетельством сопричастности ученого судьбе изучаемого им народа. Помимо текстов, записанных автором от Анны Н. Харри и снабженных исчерпывающим комментарием, книга содержит очерк истории ияк и многочисленные фотографии.
Основным источником тлинкитских текстов служило для нас собрание Д. Свонтона [73], которое ценно множеством приводимых сюжетных вариантов, комментариями и отсылками к сходным сюжетам в фольклоре соседних с тлинкитами народностей цимшиан и хайда. Различные версии распространенного по всему побережью сюжета о муже-животном представлены в сборнике современного американского этнолога К. Макклеллан [62].
Наиболее полный свод фольклора хайда также представлен в записях Д. Свонтона [68; 71; 72]. [68] включает 72 истории, большая часть из которых приводится в записи на английском языке. Представляет интерес свод эпизодов цикла о Вороне, записанных от разных информантов. Записи осуществлены во время комплексной экспедиции Джезапа на северо-западное побережье в конце прошлого — начале нынешнего века. Приводимые в [71] тексты обнаруживают угасание фольклорной традиции, возможно, уже под влиянием миссионеров: они короче, чем помещенные в [68], и смысл большинства из них несколько затемнен.