Выбрать главу

Солнце и небо

Как Солнце съело своих детей

Нам кажется естественным, что в сказках и мифах не только животные, но и небесные светила одушевляются и наделяются человеческими свойствами, в том числе полом. У древних славян, как, впрочем, и на большей части Евразии, Солнце обычно считалось женщиной, а Месяц — мужчиной. «Обычно», «как правило» — никаких жестких закономерностей здесь нет, а сам выбор вариантов настолько ограничен, что было бы нелепо доказывать близость германской мифологии к японской лишь на том основании, что в обеих Солнце — это женщина.

Однако с небесными светилами связаны и более сложные, нетривиальные представления и мифологические сюжеты. Вот какой миф рассказывали, например, семанги группы джехай на полуострове Малакка, о фольклоре которых мы знаем по работам П. Шебесты.

Солнце — женщина, Месяц — мужчина, у каждого было много детей, таких же, как их родители. Из-за детей Солнца, которые сияли на небе одновременно, на земле царил страшный жар, люди и животные страдали и умирали. Месяц решает помочь им и, спрятав своих детей под мышкой, объявил Солнцу, что съел их. Солнце согласилось поступить подобным же образом со своими детьми. После того, как лишние солнца погасли, Месяц выпустил из укрытия своих детей. Это звезды, украшающие ночное небо.

Подобный сюжет известен всем аборигенным этническим группам полуострова Малакка. Но он обнаруживается и далее, в различных районах западной Индонезии.

Например, батаки Суматры рассказывали, что у Солнца было семеро сыновей, и, когда они стали светить вместе, земля загорелась. Люди послали к Луне ласточку с просьбой о помощи. Луна спрятала своих сыновей, а люди дали ей известь, бетель, табак — все, что нужно для жвачки «сири». Луна сказала Солнцу, что съела собственных детей, показала семь мисок с их кровью. На самом деле в них была жвачка, имеющая характерный красный цвет. Когда Солнце тоже съело своих сыновей, Луна своих выпустила. Солнце напустило на Луну духов, вызывающих с тех пор лунные затмения. Другие духи, соратники Луны, вызывают затмения Солнца.

А вот миф обитателей острова Ментавай к западу от Суматры.

Солнце и Луна — женщины, у обеих было много детей, от детей Солнца исходил чрезмерный жар. Чтобы спасти людей, Луна спрятала своих детей, вымазала себе рот красным соком, сказала Солнцу, что съела их. Солнце тоже съело своих детей, а когда вечером показались дети Луны — звезды, ударило Луну ножом. С тех пор Луна видна по частям [фазы луны].

Традиционная доиндуистская и домусульманская мифология острова Ява мало известна, но на Сулавеси (Целебесе) у тораджа миф появляется вновь.

Солнце и Луну одни считают супругами, другие — двумя женщинами. Когда Солнце выходило со своими детьми, люди умирали от жара. Луна обещала людям помочь, спрятала своих детей-звезд в бамбуковый сосуд, сказала Солнцу, что дети, как лишняя ноша, только мешают. Солнце тоже поместило своих детей в сосуд, и они там погибли от жара. Луна выпустила звезды снова на небо, и с тех пор Солнце безуспешно гонится за Луной. Один ребенок Солнца спасся, это утренняя звезда.

На востоке Индонезии подобного мифа нет, но он известен на Филиппинах у тагалов.

Луна боялась, что ее дети-звезды погибнут от жара детей Солнца, и предложила, чтобы каждый съел своих. Солнце действительно съело собственных детей, а Луна своих спрятала и теперь выпускает лишь по ночам. Солнце гонится за Луной и, когда кусает ее, бывает новолуние, а по мере того как раны Луны заживают, ее диск восстанавливается.

Первая мысль, которая приходит после сравнения подобных текстов, — это их связь с народами, говорящими на австронезийских языках. Можно допустить, что миф, поэтически описывающий явления, наблюдаемые на небе, зародился четыре тысячи лет назад где-то на Филиппинах, а затем, по мере расселения оттуда предков народов Западной Индонезии, проник на Сулавеси, Суматру и в другие районы. Однако этому предположению противоречит факт знакомства с сюжетом семангов, которые говорят на одном из австроазиатских языков и в расовом отношении на малайцев и индонезийцев мало похожи. Гипотезу филиппинского происхождения сюжета приходится вовсе отбросить, если принять во внимание мифы племенных народов Центральной и Восточной Индии.

Больше всего текстов на данный сюжет записано среди племен, говорящих на языках семьи мунда и в языковом отношении, таким образом, отдаленно родственных семангам.