Между тем исторические победы способен одерживать лишь дух народа как исторического субъекта, а не желудок «цивилизованного потребителя».
Помимо идеи, в фундаменте глобального проекта существует система смыслов (норма), которая адаптирует идею к повседневности. В отличие от идеи норма может корректироваться, обеспечивая возрождение проектности на следующих этапах исторического развития. Коррекция нормы осуществляется строго системно: каждый из смыслов существует только во взаимосвязи с другими, и при попытке изменения любого из них отдельно от остальных система либо адаптирует инновацию к себе, либо разрушается.
В трудах В. О. Ключевского и П. Н. Савицкого указанные факторы идентифицировались с точки зрения соответственно «идеальной» и «материальной» преемственности («заветов» и «благ»; миров «абсолютного» и «относительного»), формирующих «наследственные свойства и наклонности потомков». Рассматривая их в контексте обобщения социальных интересов или «фактов жизни», Ключевский отмечал, во-первых, превращение идей в общепризнанные и обязательные правила и, во-вторых, их переработку в социальные отношения и порядок, поддерживающиеся совокупностью общественного мнения, закона и институализированного насилия. (Важно подчеркнуть, что оба ученых, несмотря на существенные расхождения, вызванные приоритетом, отдаваемым соответственно материалистическому и культурно-историческому подходам в цивилизационных исследованиях, указывали на первичность идеальной базы по отношению к материальной.) Развивая и конкретизируя этот взгляд, В. О. Ключевский также подчеркивал, что идея нуждается в культурно-исторической обработке, то есть в легитимации, а также в организации, то есть в институционализации. К. Н. Леонтьев расширил видение идеи, рассмотрев ее как систему отвлеченных идей (религиозных, государственных, лично-нравственных, философских, художественных), непосредственно увязанных с той или иной цивилизацией. Мыслители евразийского направления — П. Н. Савицкий, Г. В. Вернадский — сформулировали представление о механизме смены исторических эпох, в основе которого находится воздействие на идею, выраженную традицией, в ряде сфер — религиозно-философской, художественной, социальной. А. С. Панарин и В. В. Ильин говорили уже о проектной «мироустроительной» «панидее»38.
У каждого проекта, как отмечают М. Л. Хазин, В. М. Коллонтай и другие авторы проектной концепции, имеется и материальная база — финансово-экономическая система39. В. А. Литвиненко добавил к материальной базе еще и базовые технологии40.
Таким образом, идеальная база глобального проекта — проектная идея и норма — соотносятся с материальной базой как идеал с интересом. Обе базы являются ценностями, но идеальная — ценностью высшего порядка, а материальная — низшего. Из этого следует не только абсурдность попыток представить «общечеловеческие» материальные ценности универсальными, «всеобщими», но и вывод о том, что экономический детерминизм есть не что иное, как перевернутая вверх ногами практика Запада, поставившего технологический и экономический факторы (интерес) вперед социокультурного (идеала). На этой основе сложился феномен технологического общества в том виде, в котором оно существует на Западе в результате перехода в период Реформации и Просвещения доминирующей роли от традиционного континентальноевропейского цивилизационного центра — римского Святого престола — к островной англосаксонской, преимущественно протестантской субцивилизационной периферии.
В плену экономического детерминизма, вслед за Западом, оказалась и Советская власть. И пребывала в нем до тех пор, пока не началось восстановление разрушенных событиями 1917 года традиционных форм социального, а позднее и политического развития — то самое, что не принимавший этих перемен Троцкий назвал «сталинским термидором».
Парадоксально, но большой вклад в формирование цивилизационного подхода был внесен самим марксизмом, который, по сути, по собственной инициативе поставил под сомнение свой базовый постулат — первичность экономического базиса по отношению к политической надстройке. Еще до того, как стало ясно, что классовая теория общественно-экономических формаций не отвечает на вопрос о месте и времени конкретной цивилизации и страны на лестнице исторической эволюции, марксистскими теоретиками были сделаны весьма неординарные умозаключения.
38
39
40