Следует подчеркнуть, что возвышение любого другого потенциального проектного центра — Твери, Великого Новгорода и т. д. — скорее всего поставило бы формирование и реализацию проектной задачи в непосредственную зависимость от Запада. И лишь Москве, правители которой тонко рассчитали историческую перспективу, предвидев ее будущие генеральные тренды, а также грамотно распорядились оказавшимися в их руках средствами, собираемыми для выплаты дани Орде, не проев и не промотав их, а использовав для укрупнения своих владений, оказалось по силам обеспечить самостоятельность страны. Особую роль в этом необходимо отвести двум важным историческим обстоятельствам, которые отечественными историками обычно недооцениваются: появлению концепции Москвы — Третьего Рима и династическому браку собирателя русских земель Ивана III с Софьей — племянницей последнего византийского императора Константина X.
Любителям спекуляций по поводу пребывания Софьи в Ватикане и стремления папы использовать ее московскую миссию в экуменических целях напомним весьма прозаическую, если не сказать грубую процедуру ее встречи у стен Москвы, лишившую римского первосвященника всяких надежд и надолго отбившую у самой Софьи желание вмешиваться в русскую политику. Кровное же родство с византийской династией Палеологов, ради которого и затевался этот брак, свою задачу с рождением детей, между тем, выполнило.
Третий проект — Российская империя. Несмотря на внешний европейский антураж, обусловленный внедрением Петром Великим концепции «Россия как европейская империя», данный проект окончательно оформил российскую проектность как евразийскую. Именно после Петра — и это ясно видно из приведенного выше вывода А. И. Фурсова — Россия начала в полной мере входить в свою великоконтинентальную роль, а Европа с ужасом стала осознавать собственный полуостровной, периферийный по отношению к нашей стране характер.
Показательно: православие и ислам, пребывающие внутри страны и сегодня, несмотря даже на перманентный северокавказский кризис, воспринимаются преимущественно внутренним фактором, причем по всей «большой России» — в границах бывшего СССР. В то время, как те же религиозные течения за пределами страны — а православный мир, лишенный реального центра, функции которого формально исполняет Константинопольский патриархат, включает более двадцати поместных и автокефальных церквей — безусловно, выглядят по отношению к России внешним фактором.
Особый генезис у четвертого, советского проекта, который — подчеркнем это специально для адептов пресловутой «десоветизации» и «десталинизации» — ни в коем случае не является «выпадением из истории». И который не только глубоко в ней укоренен, но и составляет ее равноправную, неотъемлемую, органично связанную с другими проектными эпохами часть. Тронь его, и шаг за шагом начнет разваливаться, рассыпаться все историческое наследие — от Николая II в глубь веков, вплоть до Александра Невского и Святого Владимира — Крестителя Руси. Может, именно этого и добиваются современные «ниспровергатели» В. И. Ленина и И. В. Сталина?
На наш взгляд, специфика советского проекта обусловлена двумя взаимосвязанными факторами.
Первый из них — создание марксизмом собственной теории государства, ее реализация в России путем превращения в опорную проектную страну и вызванный этим разрыв с западным марксизмом. Здесь имеются в виду идеи Ленина и Сталина о победе социалистической революции и строительстве социализма в отдельно взятой стране, перевернувшие первоначальные универсалистские представления о коммунизме как о политическом и социальном порядке, формирующем мир без границ.
Второй фактор: адаптация коммунизмом смыслового ядра традиционной российской проектной идеи. Поскольку тут же спросят, что именно автор имеет в виду, перечислим перечень нововведений. В течение 1934–1940 годов в школьные и вузовские программы было возвращено преподавание истории с отказом от космополитической школы академика М. Н. Покровского, столица советской Украины была перенесена из Харькова в Киев, а президиум Академии наук СССР — в Москву. Одновременно ликвидировалась конкурирующая Коммунистическая академия, упразднялся Реввоенсовет, Наркомат по военным и морским делам (НКВМД) переименовывался в Наркомат обороны (НКО), а Штаб РККА — в Генеральный штаб, упразднялся институт военных комиссаров, вводилось высшее почетное звание «Герой Советского Союза» и персональные воинские звания и т. д. Сам этот перечень наглядно показывает генеральный тренд преобразований, осуществлявшихся Сталиным задолго до гитлеровской агрессии, с помощью которой некоторые «перестроечные» и современные демагоги любят доказывать конъюнктурность изменений «генеральной линии», упирая на их вынужденный, якобы заискивающий перед народом характер.