Мы специально не останавливаемся здесь на многочисленных военных планах США и НАТО, разрабатывавшихся против СССР, которые детально освещены в вышедшей чуть более полугода назад книге проф. В. В. Штоля «Армия нового мирового порядка»64. Объект нашего исследования — организационный аспект геостратегических планов Запада по разрушению СССР.
17 июля 1959 года Конгрессом США был принят известный закон «О порабощенных народах» — Public Law (P. L.) 86–90. Вот выдержка из этого весьма примечательного и далеко идущего по своим замыслам документа:
«<...> Политика КПСС привела к порабощению и лишению национальной независимости Литвы, Латвии, Эстонии, Украины, Белоруссии, Армении, Грузии, Азербайджана, Молдавии, Казахстана, Узбекистана, Туркменистана, Киргизии, Таджикистана <...>.
Так как эти порабощенные народы видят в США цитадель человеческой свободы, ищут их водительства в деле своего освобождения и обретения независимости и в деле восстановления религиозных свобод христианского, иудейского, мусульманского, буддистского и других вероисповеданий, а также личных свобод и так как для национальной безопасности США жизненно необходима поддержка стремления к свободе и независимости, проявляемого народами покоренных наций <...>, именно нам следует надлежащим официальным образом ясно показать таким Народам, что Народ США разделяет их чаяния вновь обрести свободу и независимость»65.
В 1961 году будущий создатель Трехсторонней комиссии и советник президента США Дж. Картера по вопросам национальной безопасности Бжезинский развил этот замысел в книге «Советский блок: единство и конфликт». Выдвинув предложение расчленить СССР на 22 части, он сформулировал идею, трансформированную в план, явившийся логическим продолжением плана «Петля анаконды» и P. L. 86–90. В его рамках РСФСР в том виде, в каком она существовала в составе Советского Союза, предписывалось разделить на семь или восемь частей. В разное время и в разных источниках публиковались территориальные сценарии этого раздела. В связи с этим упоминались Московия, Ингерманландия (Северо-Запад), Юг России, Идель-Урал, Казакия, Западно- и Восточно-Сибирская республики и Дальневосточная республика. Еще одну, 22-ю часть, видимо, предполагалось получить с помощью объединения в самостоятельное квазигосударство Кавказа и Крыма, передав его под протекторат Турции.
Рассказ об исторических перспективах, отводившихся нашей стране после окончания холодной войны и утверждения упомянутого Директивой 20/1 «некоммунистического режима», мы начнем с некоторых откровений фигуры, пожалуй, равновеликой, если не превосходящей Бжезинского, причем не только на советском и российском направлениях. Это Киссинджер, которому без труда удалось в первой половине 1990-х годов переложить содержание и стиль директивы СНБ на современный лад:
«<...> Реформа в России является определяющим фактором американского мышления в отношении мирового порядка после окончания холодной войны. Американская политика базируется на предположении, что мир может быть обеспечен Россией, закаляющейся в горниле демократии и концентрирующей свою энергию на создании рыночной экономики. В свете этого главной задачей Америки принято считать содействие становлению российских реформ с применением мер, позаимствованных из опыта осуществления „плана Маршалла", а не из традиционных арсеналов внешней политики»66 (курс. — Авт.).
Аппетит, как видим, приходит во время еды. И коль скоро четыре вожделенных пункта из директивы 20/1 уже выполнены, появилось намерение увидеть нас поверженными окончательно — экзистенциально, метафизически. В дополнение к этим пунктам, нашему народу предписывалось еще и «воздать хвалу демократии и либерализму». В зависимость от нашей готовности так и поступить — подчеркнем это — Киссинджер ставил отнюдь не российско-американские отношения, а перспективы всего мирового порядка.
Кстати, если быть честными, то трудно не видеть, что о российско-американских «отношениях» как таковых речи в приведенной цитате вообще не шло. Ибо отношения складываются между субъектами, а высказывания Киссинджера, как и следующая за ними цитата, безоговорочно убеждают нас в том, что Россию в правящих кругах западного истеблишмента рассматривали и, как мы скоро убедимся, продолжают рассматривать исключительно в качестве объекта.
65
Цит. по: