Тем временем князь предложил сотнику занять место на лавке у стола и, пока тот усаживался, решил, что его нужно взять с собой к посаднику. На Михаила Ярославича и воеводу, засидевшихся в тепле, от сотника пахнуло морозной свежестью. Его румяные от мороза щеки прикрывала русая бородка, в которой поблескивали капельки от растаявшего снега.
— Как смотришь, Егор Тимофеевич, а не взять ли нам сотника в поход? — спросил Михаил Ярославич, глянув выжидательно на воеводу, хотя отлично понимал, что тот как бы он ни относился к сотнику, а предложению князя возражать не посмеет.
— А почему бы и нет? — ответил с готовностью он.
Сотник переводил взгляд с одного говорящего на другого, пытаясь понять, что за поход ему еще предстоит.
Весь вчерашний день ему пришлось заниматься устройством своих людей. Хоть их вместе с остальными сытно накормили, но надо было найти место для отдыха и ночевки.
Конечно, можно было бы поставить рядом с гридницами шатры или разместить дружинников у посадских, но сотник отверг эту мысль, а вернее, оставил ее на самый крайний случай, и, как оказалось, правильно сделал. В результате поисков он обнаружил почти у самой крепостной стены недостроенный амбар, а рядом большой навес, вероятно предназначенный для хранения каких‑то товаров.
В другие времена и при других обстоятельствах сотник, не раздумывая, отдал бы своим людям приказ размещаться в этих постройках, но князь предупредил, что обижать горожан нельзя. Васильку долго пришлось разыскивать посадника, на которого в один день свалилось столько дел, сколько и за месяц не переделаешь, потом еще надо было искать хозяина построек. Кому они принадлежали, посадник не помнил, но тянуть кота за хвост не стал: отдав распоряжение своим людям найти хозяина амбара, с легким сердцем разрешил сотнику занимать приглянувшееся строение, нисколько не сомневаясь в правильности принятого решения. После всей этой кутерьмы Василько смог немного отдохнуть на устроенном посадником пире и даже выспаться на лавке, скорчившись в неудобной позе.
Едва забрезжил рассвет, сотник был уже на ногах. Проведав ратников, он отправился в посад, чтобы посмотреть, нет ли там какого подходящего сооружения, но, так ничего и не обнаружив, вернулся назад. К этому времени удалось разыскать и хозяина занятой сотней постройки.
Он страшно перепугался, узнав, что его ищут люди князя, и когда наконец‑то понял, зачем его вызвали, едва ли не с радостью согласился отдать для нужд дружины свой амбар, тем более что люди посадника намекнули, что Василий Алексич интересовался, кто это разрешил ему строиться да стенами города.
Вот так провел время сотник до встречи с князем и воеводой. Поэтому, услышав о каком‑то походе, Василько, хоть был он силен и вынослив, все же сник.
Едва заметную перемену в настроении молодого сотника князь сразу же уловил и не стал томить его неизвестностью — сразу же, чтобы поднять упавший дух воина, уставшего, но все же готового по приказу отправиться в любой поход, пояснил:
— А поход наш — к посаднику. Он к себе нас на обед звал. Но неволить не буду. Может, у тебя какие другие дела есть, так скажи.
— Да нет у меня больше никаких важных дел, — не раздумывая, ответил сотник. — Рад буду в такой «поход» сходить.
— Вот и ладно, — констатировал князь.
Он не знал, чем объясняется поспешный ответ сотника. А у того сердце забилось, когда узнал, что приглашают его в гости к посаднику. Василько, накануне пробыв там недолго, успел заметить девушку, которая ему очень приглянулась, и теперь он тайно надеялся, что ее снова удастся увидеть.
Вскоре горница опустела.
До назначенного князем срока воеводе надо было проверить, как идут дела в гриднице, а Василько поспешил к своей сотне, чтобы обговорить со старшими дружинниками их дальнейшие действия, а заодно сообщить, кто будет им помогать в обустройстве жилья. Вслед за ними вышел из палат и князь. Макар едва успел подать ему корзно и хотел уже послать холопа на княжескую конюшню за Вороном, но Михаил Ярославич опередил расторопного слугу, сказав, что хочет пройтись пешком.