— Эй! — вновь услышал Михаил задорный клич и понял, что отказаться от игры, от этого заманчивого предложения не сможет.
Нянька, приставленная к нему матерью для присмотра, задремала в тени деревьев, росших у палат, и не остановит его. Когда еще появится такая возможность? «Будь что будет», — решил княжич и, мгновение постояв на ступеньке, побежал догонять мальчишку.
Когда нянька проснулась, разбуженная громкими детскими криками и радостным смехом, она едва не лишилась чувств, увидев своего подопечного бегающего по пыльному двору. Подбежав к детям и схватив за руку раскрасневшегося и потного от бега княжича, она потащила его в палаты, с ужасом думая о каре, которая ее ожидает. Однако, к радости и удивлению няньки, наказания не последовало.
Княгиня с умилением смотрела на лицо сына, на котором наконец‑то впервые видела не багровые пятна, вызванные болезненным жаром, а здоровый румянец. Михаил между тем, хоть и чувствовал, что провинился, но никак не мог сдержать переполнявшей его радости и взахлеб рассказывал матери, как ему удалось изловить такого увертливого мальчишку.
С тех самых пор и завязалась дружба между княжеским сыном и сыном обыкновенного воина. Именно Андрей и начал обучать княжича тому, что умел сам. И хотя поначалу слабые руки плохо справлялись даже с детским деревянным мечом и с трудом удерживали легкий щит, но чем больше времени проходило, тем сильнее становился Михаил. Теперь он не боялся никаких ударов, научился их ловко отражать и уже крепко держал меч.
Наблюдая со стороны за поединками детей, Егор Тимофеевич, имевший в воинском деле немалый опыт, подсказывал им, как следует действовать в тех или иных обстоятельствах, иногда показывал, как лучше уклониться от вражеского меча, а то и сам брался за оружие, чтобы научить какому‑нибудь необычному удару, которым можно поразить противника.
Все шло своим чередом, раненый дружинник настолько окреп, что уже был готов занять свое место в строю, но тут Ярослав Всеволодович, возвратившись к семье, с радостью заметил перемены, произошедшие с сыном. Выяснив, чем вызваны эти отрадные изменения, он благосклонно разрешил Михаилу общаться с Андреем, а Егору Тимофеевичу, хоть тот и собрался идти с дружиной в очередной поход, приказал впредь присматривать за княжичем и учить его ратному делу. С той поры никто уж не звал его Егором или Егоршей, а величали уважительно — с отчеством.
Словно наверстывая упущенное время, Михаил готов был дни и ночи отдавать обучению. Он с каким‑то недетским упорством постигал сложную ратную науку.
Егор Тимофеевич усмехнулся при воспоминании о том, как однажды Михаил заметил, что отроки, которых наставник позвал для обучения княжича приемам боя с несколькими противниками, его явно жалеют и бьются с ним вполсилы. Поначалу княжич едва не расплакался от обиды, но затем, быстро взяв себя в руки, сурово отчитал провинившихся.
Досталось тогда и самому Егору Тимофеевичу, однако, милостиво пощадив самолюбие взрослого мужа, княжич выказал ему свое недовольство, когда они остались с ним наедине. Такое проявление мудрости будущего правителя удивило и порадовало наставника, еще находившегося под впечатлением от слов, сказанных отрокам семилетним княжичем.
— Вы обманываете меня! Может быть, вы решили, что я настолько глуп, что не пойму ваших уловок и обрадуюсь своей победе над вами? Нет! Я знаю, что пока слабее вас, и такой победы не хочу! Вы думаете, что сейчас, жалея меня, вы оказываете мне хорошую услугу? Нет, это не так! Если бы ныне я поверил вам, то мог бы решить, что уже стал непобедимым воином. Известно: самоуверенность никогда не доводит до добра, — говорил пунцовый от возбуждения княжич. Он посмотрел на своего наставника, будто ожидая, что тот подтвердит сказанное, и, не дождавшись поддержки, закончил строго: — Оказавшись перед лицом настоящего врага, который не будет жалеть меня, как вы делали сейчас, я буду беззащитен.
Эти слова и то, как они были произнесены, запомнили не только безусые отроки, но и Егор Тимофеевич. Как бы потом ни хотелось ему поберечь князя от каких‑нибудь трудностей, он, вспоминая эти слова, предоставлял Михаилу возможность ощутить все тяготы воинской службы и самому искать выход из сложных ситуаций. Лишь иногда он позволял себе исподволь помочь упрямому княжичу.
Отроки, наученные горьким опытом, теперь не давали Михаилу спуску. Тело княжича бывало чаще, чем прежде, покрыто синяками и ссадинами, а детский бехтерец[29], который с началом занятий стал Михаилу маловат и уже сковывал движения, довольно быстро был приведен в негодность.
29
Бехтерец — 1. Заменявшие латы или кольчугу доспехи, состоявшие из бархатной или суконной основы, на которую нашивались плоские продолговатые полукольца и бляхи. 2. Доспех из стальных, железных или медных пластинок, соединенных кольцами. Имел подзор или железную сетку внизу. Разрезы на боках и плечах застегивались на пряжки или ремни.