Конь, все это время безучастно наблюдавший за действиями людей, неожиданно встрепенулся, изогнул шею, шумно втянул ноздрями воздух.
— Ох, голова моя дырявая! О надежде‑то нашей, о друге новом я и забыл, — заохал воевода, поднес второй сухарь к конской морде и замер, наблюдая за тем, как осторожно конь прикоснулся к его руке, взял теплыми влажными губами сухарь и стал жевать, не торопясь, будто перемалывал крепкими зубами целый каравай.
Оторвав взгляд от этого завораживающего действа, Егор Тимофеевич взгромоздился в седло. Михаил прижался к металлу кольчуги, накинул на плечи воеводы край мехового полога. Слегка натянув поводья, воевода негромко сказал «Ну!», и конь с двумя измученными седоками осторожным шагом двинулся в путь.
Князь привалился к широкой спине воеводы и вскоре засопел, а Егор Тимофеевич, чтобы не уснуть, жевал свой сухарь, от которого, продлевая удовольствие, откусывал по крошке.
Звезды внимательно смотрели за неспешным движением людей, которым удалось уйти от неминуемой смерти, но что ждало впереди этих двоих, наверное, даже они не смогли бы предсказать.
Путь по снежному полотну казался бесконечным, и Егор Тимофеевич уже стал клевать носом, как вдруг конь остановился. Воевода ошарашенно открыл глаза и увидел вдали темные очертания леса, но путников от него отделяла новая преграда. Конь замер на самом краю обрыва, круто спускавшегося к широкой, покрытой ледяным панцирем реке — сделай конь еще шаг, вместе с седоками скатился бы кубарем под гору.
Несколько мгновений воевода в недоумении смотрел вниз, на реку, затем окликнул князя, разбудил его и слез с седла. Он вытащил нож и острием его стал чертить что‑то на снежном насте.
— Что случилось, Егор Тимофеевич? — услышал воевода за своей спиной голос Михаила, в котором слились любопытство и тревога.
— Да вот, князь, ошибся я немного. Заплутали мы с тобой, — произнес он в ответ и, увидев встревоженное лицо спутника, поспешил успокоить Михаила: — Ну да это ничего! Теперь я знаю, где мы оказались. Это даже лучше, что мы сюда вышли!
— Так, где же мы теперь? Далеко ли… — нетерпеливо спросил Михаил Ярославич, который хотел узнать, далеко ли до дома, долго ли еще им идти, но остановился в смущении, вовремя поняв, что ответить воевода ему не сможет.
— Перед нами река Молога, — сказал спокойно воевода и, поскольку сразу догадался, о чем был второй, так и незаданный вопрос, добавил: — Перейдем на тот берег и дальше двинемся лесами. Думаю, там и передохнем немного. Путь у нас неблизкий.
Когда они со всеми предосторожностями спустились по узкой лощине к берегу, воевода, услышав хруст ломающейся под ногой ледяной корки, перекрестился и с опаской поглядел на укрытую снежным покрывалом реку — кто знает, что скрывается под этой белой пеленой.
Лед, выползший на берег, был сильно изъеден солнечными лучами, темная узкая полоса — всего две–три пяди[37] — пролегла между ним и белым гладким полем. Правда, только издали оно казалось гладким: кое–где виднелись на нем какие‑то причудливые нагромождения, которые порой соседствовали с отражавшими бледный лунный свет темными пятнами.
Как ни боязно было идти по этой дороге, вполне безопасной в зимнюю стужу, но ранней весной таившей в себе немало неприятных неожиданностей, однако деваться некуда.
Князь без труда перешагнул покрытую тонким ледком полоску, отделявшую людей от казавшегося прочным ледяного наста, и с напряжением застыл, ожидая, когда до этой тверди доберется воевода, который вел под уздцы коня. Егор Тимофеевич шагнул на лед и, отодвинувшись от опасной кромки, потянул за собой коня.
Под копытами жеребца громко захрустело ледяное крошево, противно чавкнула вытекшая из‑под разбитой корки вода, и конь осторожно, словно понимая, что именно так и следует поступить, опустил на лед сначала одну, а потом другую ногу. Лед выдержал. Воевода тихо потянул за повод, и конь так же неспешно переставил на лед задние ноги.
Вздохнув с облегчением и перекрестившись, люди направились к лежащему саженях в пятидесяти пологому берегу, где снова взгромоздились на коня.
Стегнуть бы его да погнать рысью, уйти побыстрее и подальше от страшного места на реке Сити, но конь-то — один на двоих, а под ногами не накатанная санями и утоптанная сотнями копыт дорога — заснеженные поля с ямами да оврагами. Хорошо хоть луна путь освещает, да и она может плохую службу сослужить: преследователям путь указать. Однако, к счастью, их никто не думал преследовать — многочисленное войско Бурундая пировало, празднуя легкую победу, одержанную над великим князем Юрием Всеволодовичем.
37
Пядь — русская мера длины (около 17,78 см), первоначально равнялась расстоянию между растянутыми большим и указательным пальцами.