Она запаниковала:
— Нет!
Ее ответ был настолько неожиданным, что Самуэле опешил. Она упрямо держалась руками за дверной проем, не позволяя ему войти.
— Тебе незачем входить ко мне, — твердо сказала она.
— Ты шутишь, что ли? — Он восхитился ею, когда она сильнее вцепилась руками в проем, преграждая ему путь.
Сильнее восхищения был эротический образ того, как он обнимает пальцами ее грудь. Рассердившись на свою несдержанность, он нахмурился.
Майя поджала губы и нахально уставилась на него, хотя начинала чувствовать себя немного глупо.
Она приказала себе не вспоминать их первую встречу и думать о настоящем. По сути, этот человек может отодвинуть ее со своего пути одной рукой. Но если он так поступит, она задрожит от желания. Она уже трепетала от одной мысли о его красивом, как у греческого бога, теле.
— Виолетта! — громко произнес он глубоким голосом, и Майя простонала.
— Ладно, — вздохнула она. Лучше уступить ему, пока он не разбудил Маттио. — Ее здесь нет, но…
— А Маттио?
— Его тоже нет.
Самуэле поднял брови, заметив, что она паникует.
— Ты не умеешь врать, — заявил он. — Хватит! — Он рубанул по воздуху смуглой ладонью. — Мне все равно, кто у тебя в доме. Мне нужен только мой племянник.
— У меня там никого нет! — возразила она.
Самуэле представил себе любовника, спящего в ее постели. И с угрюмым видом понял, что ему не составит труда побеспокоить этого уставшего бойфренда.
— Ты всегда носишь такую одежду после обеда?
Поняв его намек, Майя покраснела.
— Моя личная жизнь тебя не касается, — сказала она и подумала: «Как хорошо, что он не знает, что у меня нет никакой личной жизни».
Он опустил длинные ресницы, и его глаза сверкнули, а потом он категорично объявил, словно угрожая:
— Я могу оставаться здесь весь день.
— Нет, не можешь.
— Я… — Он умолк, услышав детский плач.
— Ох, посмотри, что ты наделал! — воскликнула она.
Она одарила его взглядом, которым пожелала Самуэле сгореть в аду, и выдохнула.
— Наверное, он опять уснул.
— Я не уеду без Маттио.
Ни в его голосе, ни в точеных чертах лица не было ни намека на уступку. Напряженно размышляя, она рассматривала его красивое лицо падшего ангела: подбородок и впалые щеки, покрытые темной щетиной, острые скулы и чувственный изгиб верхней губы.
— Итак, ты должна меня впустить.
— Иначе что? Предупреждаю, я действительно вызову полицию.
Он уставился на вырез ее халата, и по спине Майи пробежала дрожь от возбуждения.
— Очень хорошо, что Виолетты на самом деле здесь нет. — Он пристально разглядывал ее лицо. — Я абсолютно уверен, что полиция заинтересуется этим.
Майя взвесила все факты и поняла, что не может ему возразить. Вздохнув, она поджала губы и отошла в сторону. Не произнося ни слова, он протиснулся мимо нее.
— Входи-входи, — язвительно протянула она и посмотрела на мужчину, который доминировал в ее маленькой гостиной.
Самуэле оглядел скромное помещение, где раньше, вероятно, было полно книг и стоял манекен для пошива одежды, обтянутый тканью.
Тут же была детская переноска, стопка подгузников и использованные влажные салфетки. Его внимание привлек плюшевый кролик. У Самуэле пересохло в горле, когда он вспомнил, как брат сообщил ему о том, что тот станет дядей.
— Ты будешь отцом? — спросил Самуэле.
— Может быть. — Криштиано отдал ему плюшевого кролика. — Рак вернулся. На следующей неделе мне начнут делать химиотерапию. Поэтому малышу нужно, чтобы ты был рядом.
— Ты сам будешь рядом с ними! Ты победил болезнь один раз, и ты победишь ее снова.
— Конечно, ты прав.
Они притворялись, будто все сложится хорошо, до последней минуты жизни Криштиано. Иногда Самуэле казалось, что младший брат оберегает его, а не себя.
Майя заметила, как на его щеке напряглись мускулы, когда он наклонился вперед и взял мягкую игрушку. На долю секунды он выглядел почти уязвимым, и она едва не посочувствовала ему. Но потом Самуэле посмотрел на нее жесткими, холодными и безжалостными глазами человека, не нуждающегося в сочувствии.
— Где прячется Виолетта? — спросил он.
— Она нигде не прячется. — Майя перевела взгляд с его лица на игрушку. — Она ушла.
— Когда вернется? — Самуэле сел в ближайшее кресло.