— Так какого же черта нас не выпускают?
— Предлог все тот же. Он не отменяет увольнения, он только откладывает его. Здорово придумал, а? Говорит, что даст увольнение немедленно, как только вернутся все, кто не пришел из первых двух групп. А они никогда не вернутся.
Претензии были законными и обоснованными. Недели, месяцы, годы заключения в непрерывно дрожащей посудине, неважно какого размера, требуют полного расслабления хотя бы на короткое время. Люди нуждаются в свежем воздухе, в твердой опоре под ногами, в свободном пространстве, в нормальной свежеприготовленной еде, в общении с прекрасной половиной, в окружении новых лиц.
— Только мы и сообразили, как здесь надо себя вести: одевайся в штатское и веди себя, как ганд, и все дела. Даже ребята из первого увольнения не прочь попробовать еще раз, а они собираются улетать.
— Грейдер побоится рисковать. Он уже и так многих потерял. Если же вернется еще хотя бы половина следующей группы, у него не хватит людей довести корабль обратно. Застрянем тогда здесь, что ты на это скажешь?
— А я бы не возражал.
— Пусть научит чиновников. Хоть раз в жизни займутся честным трудом.
Подошел Гаррисон с маленьким конвертом в руках.
— Смотри, это он уязвил Его превосходительство, и остался без увольнения, прямо как мы.
— Мне так больше нравится, — заметил Гаррисон. — Лучше уж быть наказанным за что-то, чем ни за что!
— Это ненадолго, вот увидишь. Мы терпеть не намерены. Скоро мы им покажем, где раки зимуют.
— Как именно?
— Подумать надо, — уклончиво ответил ему парень с умными глазами, не желая раскрывать раньше времени свои карты. Он заметил конверт. — Это что, дневная почта?
— Вот именно.
— Как знаешь, я вовсе не хотел совать нос в чужие дела. Думал, просто что-нибудь еще случилось. Вам, инженерам, все письменные распоряжения обычно поступают в первую очередь.
— Да нет, это действительно почта, — сказал Гаррисон.
— Откуда же это ты получаешь письма?
— Воррал принес из города час назад. Мой приятель угостил его обедом и передал письмо для меня, чтобы он погасил об за обед.
— А как Ворралу удалось уйти с корабля? Что он, привилегированный?
— Вроде. У него жена и трое детей.
— Так что с того?
— Посол считает, что одним можно доверять больше, чем другим. Когда у человека есть, что терять, он вряд ли уйдет. Поэтому он кое–кого отобрал и послал их в город собрать информацию о дезертирах.
— Они что-нибудь выяснили?
— Не очень много. Воррал говорит, что это пустая трата времени. Он нашел там несколько наших, пытался уговорить их вернуться, но они на все отвечают: “Нет, и точка!” А от местных, кроме “зассд”, ничего не услышишь.
— Что-то в этом есть, — заметил один из присутствующих. — Хотел бы я сам на это взглянуть.
— Вот этого-то Грейдер и боится.
— Ему скоро многого придется бояться, если он не образумится. Всему есть предел, а нашему терпению и подавно.
— Мятежные речи, — упрекнул его Гаррисон. — Вы меня провоцируете.
Он прошел в свою каюту и вскрыл конверт. Почерк мог бы быть и женским, во всяком случае, он надеялся на это. Но письмо было от Глида: “Где я и чем занимаюсь — значения не имеет: письмо может попасть в чужие руки. Скажу тебе одно — все вырисовывается по первому классу, надо только выждать время для укрепления знакомства.
Остальное в этом письме касается тебя. Я тут наткнулся на одного толстячка. Он представитель фабрики, выпускающей эти двухколески с вентилятором. Им нужен постоянный торговый агент фабрики и мастер станции обслуживания. Толстячку уже подали четыре заявления, но ни у одного из желающих нет требуемых технических знаний. По условиям, тот, кто получит место, имеет на город функциональный об. Так или этак — место как раз для тебя. Не будь дураком. Прыгай — вода хорошая”.
— Святые метеоры! — сказал себе Гаррисон, и увидел приписку.
“Адрес получишь у Сета. Этот городишко — родина твоей брюнетки. Она собирается обратно сюда, чтобы жить поближе к своей сестре, и я тоже. Упомянутая сестра — просто душечка”.
Гаррисон еще раз прочитал письмо, встал и начал расхаживать по каюте. Голова трещала от нахлынувших мыслей. Упоминание об Илиссе приятно бередило душу. Потом он вышел и, не привлекая к себе внимания, незамеченным прошел в склад инженеров, где хранился велосипед. Не торопясь, смазал и почистил его. По возвращении с каюту Гаррисон вынул из кармана тонкую плашку и повесил ее на стену. Потом лег на кровать и молча уставился на нее.