Динамик системы оповещения кашлянул и сообщил: “Всему личному составу корабля быть готовым к общему инструктажу завтра в восемь ноль–ноль”.
— Нет, и точка, — ответил Гаррисон, удовлетворенно потерев руки.
***
Грейдер, Шелтон, Хейм и, разумеется, Его превосходительство собрались в рубке.
— Никогда не думал, — мрачно заметил последний, — что настанет день, когда мне придется признать себя побежденным.
— Со всем должным уважением позволю себе не согласиться, Ваше превосходительство, — ответил Грейдер. — Потерпеть поражение можно от руки врага, но ведь эти люди не враги. Именно на этом мы и попались. Их нельзя классифицировать как врагов.
— И тем не менее это поражение. Как еще назвать?
Грейдер пожал плечами.
— Нас перехитрили родственнички. Не драться же дяде с племянниками только потому, что они не желают с ним разговаривать.
— Вы рассуждаете со своей точки зрения, Для вас данная ситуация исчерпывается тем, что вы вернетесь на базу и представите отчет, У меня же положение иное ~- это мое дипломатическое поражение.
— Я не могу брать на себя смелость и рекомендовать наилучший образ действий. На борту моего корабля находятся войска и вооружение для проведения любых полицейских и превентивных операций, которые представятся необходимыми. Но я не могу их применять против гандов, поскольку у меня нет никаких оснований для этого. Более того, одному кораблю не справиться с двенадцатимиллионным населением планеты, для этого потребуется целая эскадра.
— Я это все уже продумал.
— Ваше превосходительство, прошу вас сообщить свое решение по возможности скорее. Морган дал мне понять, что, если к десяти часам я не дам третьей группе увольнения, экипаж уйдет в самоволку.
— Это ведь грозит им суровым наказанием?
— Не таким уж суровым. Они заявят в Дисциплинарной комиссии, что я умышленно игнорировал устав. Поскольку формально увольнений я не запрещал, а только лишь откладывал, им это может сойти с рук, если члены комиссии будут в соответствующем настроении.
— Эту комиссию не мешало бы послать пару раз в длительный полет. Они бы узнали кое-что такое, о чем и не слыхивали за своими канцелярскими столами.
Грейдер подошел к иллюминатору.
— У меня не хватает четырехсот человек. Некоторые из них, возможно, вернутся, но ждать их мы не можем — задержка приведет к тому, что у меня не хватит людей, чтобы вести корабль. Выход один — отдать приказ о подготовке к взлету. С этого момента корабль будет подчиняться полетному уставу.
— Полагаю, что так, — сказал посол.
Грейдер взял микрофон.
— Личному составу приготовиться к взлету немедленно! Старший сержант Бидворси! Кто это там стоит у люка? Немедленно прикажите им подняться на борт.
Носовой и кормовой трапы были уже давно убраны. Кто-то из офицеров позаботился быстренько убрать и центральный трап, отрезая путь вниз и тем, кто хотел бы в последний момент уйти. Бидворси, желая выполнить приказ, высунулся из люка. Пятеро, стоящие внизу, были дезертирами из первой группы увольнения. Шестой был Гаррисон со своим начищенным до блеска велосипедом.
— Немедленно на борт! — зарычал Бидворси.
— Ты это слышал? — сказал один из стоявших внизу, подталкивая другого. — Дуй обратно на борт. Если не можешь прыгнуть на тридцать футов вверх, то взмахни крылышками и лети.
— У меня приказ! — продолжал вопить Бидворси.
— Надо же, в таком возрасте, а еще позволяет кому-то собой командовать, — заметил бывший солдат его роты.
— Да, удивительно, — ответил другой, сокрушенно качая головой.
Бидворси царапал рукой гладкую стенку, пытаясь найти что-нибудь, чем можно было бы швырнуть в стоявших внизу людей.
— Не кипятись, Бидли! — крикнул его бывший солдат. — Я теперь ганд.
С этими словами он повернулся и пошел по дороге. Остальные четверо последовали за ним. Гаррисон поставил ногу на педаль велосипеда. Задняя шина осела с протяжным звуком. Побагровевший Бидворси наблюдал, как Гаррисон затягивал клапан и качал воздух ручным насосом. Завыла сирена. Бидворси отпрянул назад, и герметическая дверь люка закрылась. Гаррисон опять поставил ногу на педаль, но не двигался с места, а стоял и наблюдал за кораблем. Металлическое чудовище задрожало, величественно взмыло вверх, быстро превратившись в еле видимую точку, и исчезло.
На секунду Гаррисон почувствовал острое сожаление. Вместе с кораблем улетел какой-то отрезок его жизни, пусть и не самый лучший. Он посмотрел на дорогу.
Пять новоиспеченых гандов голосовали на шоссе. Первый же экипаж остановился, чтобы их подобрать, что было очевидным результатом отлета корабля. Быстро они соображают.