Что касается остальных, то в космосе сейчас плыли раздувшиеся безжизненные тела людей, в тысячу раз более достойных, чем этот сброд. Взять тех же Михаличей, всего-навсего простых земледельцев, не умеющих совсем говорить по-английски. Откуда ни посмотри — полные ничтожества, приземистые, близорукие, бестолковые, старые и уродливые.
Познакомился он с миссис Михалич в первый день полета, когда она, испуганная раздавшимся вдруг жужжанием и глухим постукиванием, обеспокоенно спросила:
— Эда што дакой?
— Эда, — ответил ей Молит с насмешкой, которую она не заметила, — водяные назозы, кодорый кашаед вода.
— Ах, вод што, — с каким-то идиотским облегчением проговорила миссис Михалич. — Ошен благодарю.
— Не здоид благодарнозд, — фыркнул он.
Парочка избранных, выхваченных из пучины смерти, ни за что ни про что получивших право на жизнь, в котором было отказано другим. Уж как-либо вселенная обошлась бы без них. А в данном случае эти Михаличи будут настоящим балластом в предстоящем длительном путешествии. Принесут лишние хлопоты в пути: за них нужно нести ответственность, заботиться, тогда как любые два члена экипажа, погибших в тот ужасный миг, стали бы теперь подспорьем.
Или вот еще один, кому посчастливилось уцелеть: рабочий машинного отделения Гэннибэл Пэйтон, высоченный негр с широкой белозубой улыбкой и мягким голосом. Такой спасся, а более достойные люди распрощались с жизнью. И в этом Молиту виделась чудовищная несправедливость.
Такие же чувства вызывал неизменно вежливый желтолицый субъект по прозвищу Малыш Ку, необыкновенно худое существо, выполнявшее до разразившейся катастрофы всевозможную черную работу в офицерской столовой. Никто не знал его настоящего имени. Может быть, его звали Квок Синг или как-либо похоже, но отзывался только на прозвище, и открывал рот тогда, когда к нему обращались, в другое время молчал как пень.
А этот последний пассажир с Земли, смуглый, черноволосый, кричаще одетый, надо думать, первым оказался в спасательной шлюпке. Кто-то говорил, что Сэмми Файнстоун, так звали его, — преуспевающий торговец редкими драгоценными камнями, а такие, в представлении Билла, не марают себе рук честным трудом.
В это время Саймс продолжал говорить:
— Я маловато знаю о Вальмии, чтобы вспомнить достаточно существенное. Почерпнуть откуда-нибудь сведения нет возможности. — Ни тон, ни взгляд не дали присутствующим и тени надежды. — Возможно, на наше счастье, среди нас найдется человек, знающий об этой планете больше меня?
Угрюмое молчание нарушил один Молит:
— Только и того, что слышал о ее существовании.
— Да-а, — произнес Саймс. — Я точно помню, что планета никогда не предназначалась для заселения, из чего следует вывод о ее непригодности для жизни человека. Припоминаю, как я уже говорил, что есть здесь спасательная станция.
— А вы не помните, почему условия оказались непригодными? — спросил Кесслер.
— Нет, но полагаю, причины тут обычные: состав атмосферы, опасные для человека формы жизни, несъедобные или даже ядовитые плоды, воздействие солнечного излучения.
— Может быть, здесь действует один из предполагаемых факторов, не помните, случайно?
— Нет, не знаю, — помрачнев, ответил Саймс. — Хотя, если не ошибаюсь, над спасательной станцией есть воздухонепроницаемый купол, что свидетельствует о невозможности проживания человека без такой защиты. Просто так сооружать купол никто не будет.
— Это означает, — произнес тихо Кесслер, поймав взгляд Саймса, — что времени у нас совсем немного?
— К сожалению, вы правы.
— И неизвестно, какой промежуток времени нам отпущен — недели, дни или часы?
— Да. — Саймс напряженно отыскивал в дальних закоулках памяти необходимую сейчас информацию. — По-моему, здесь что-то неладно с атмосферой, но точно сказать не могу.
— На запах и вкус — воздух как воздух, — сделав глубокий вдох, отметил Билл Молит, — Несколько густоват, перенасыщен незнакомыми запахами, но терпеть можно.
— Это не метод определения состава воздуха, — заметил спокойно Саймс. — То, чем нам приходится сейчас дышать, может убить через полгода, а то и раньше.
— Выходит, чем скорее мы доберемся до станции, тем лучше, — сказал Сэмми Файнстоун.
— Это имеет отношение ко всем! — взвился Билл, бросив в сторону Сэмми полный неприязни взгляд.
— Он сказаль «мы», а не «я», — уточнила миссис Михалич.
— Ну и шдо? — Молит и ее одарил таким же взглядом.
— Замолчите! — Саймс резко повысил голос. — Доберемся до безопасного места, тогда бранитесь. А сейчас у нас есть чем заняться. — Он указал на космошлюпку. — В первую очередь необходимо вынести тела покойников и похоронить их честь по чести.