Выбрать главу

— Силы небесные!

— Каспар Хаузер, человек ниоткуда, — как ни в чем не бывало продолжал Бич. — Но из ничего возникает лишь ничто, — значит, Хаузер, как и все прочие, где-то родился. Надо полагать, в витоновской лаборатории… А вот происшествие обратного свойства… Бенджамен Бэтхерст, чрезвычайный посол Великобритании в Вене. 25 ноября 1809 года обошел упряжку лошадей, скрылся из виду — и пропал бесследно.

— Связи не вижу, — возразил Грэхем. — Какого дьявола эти сверхчудовища заставляют людей исчезать?

Даже в темноте он почувствовал: Бич усмехается — холодно и злобно.

— А какого дьявола студенты-медики заставляют исчезать бездомных кошек? Из каких ни о чем не подозревающих болот исчезают лягушки, которых потом препарируют? Зачем в моргах вываривают трупы неопознанных бродяг, делают их лакированными скелетами, наглядными пособиями?

— Бр-р-р! — поежился Грэхем.

— Исчезновение — помилуйте! — да это же обыденная история. Что, например, приключилось с экипажем «Марии Целесты»? Или с командой «Розали»? Быть может, они оказались подходящими лягушками в недальнем болоте? А что произошло с «Уаратой»? И человек, передумавший в последнюю минуту плыть на «Уарате» — не был ли наделен сверхчувственным восприятием? Или получил неслышное предупреждение, поскольку лягушкой оказался неподходящей? Что делает одного подходящим, а другого — нет? Почему первый ходит всю жизнь, сам того не сознавая, под дамокловым мечом, а второй мог бы невозбранно наслаждаться покоем? Неужели существует неуловимое различие, означающее: этот обречен, а тот останется невредимым?

— Время покажет.

— Время! — презрительно фыркнул Бич. — Быть может, уже миллион лет мы таскаем дьявола на горбу, и только сейчас начинаем понимать, в чем дело. Гомо сапиенс! — человек попираемый! — Он что-то пробормотал и продолжил: — Сегодня утром я изучал один случай, разгадать который не могут вот уже восемьдесят лет. Подробности напечатаны в лондонской «Ивнинг Стандард» за 16 мая 1938 года и в «Дейли Телеграф» — несколькими днями позднее. Судно Англо-Австралийской Линии водоизмещением 5.466 регистровых тонн исчезло в один миг. Современный, надежный корабль, спокойное море. И вдруг — ни корабля, ни тридцати восьми человек экипажа. Испарились посреди Атлантики, в пятидесяти милях от других судов; а незадолго до этого отбили радиограмму, подтверждавшую: все в полном и совершенном порядке. Куда они, спрашивается, подевались? И где сейчас большинство из тех тысяч, которых годами не может обнаружить Бюро Розыска Пропавших Без Вести?

— Спросите что-нибудь полегче. — Грэхем томительно всматривался в сторону скрытого тьмою экрана. Там, на расстоянии нескольких футов, он охраняет их, точно безмолвный часовой, — но способен лишь молниеносно предупредить о вторжении. Обороняться нужно будет самим.

— Я тоже не знаю, признался Бич. — И никто не знает. Единственное, что можно сказать, их захватили силы, присутствие которых мы лишь понемногу начинаем замечать, — силы неведомые, но ни в коем случае не сверхъестественные. А зачем захватили — остается лишь гадать. Люди исчезали с незапамятных времен, исчезают ныне, будут исчезать и впредь. Возвращались единицы — те, кого потом распинали, жгли на кострах, расстреливали серебряными пулями, закапывали, хорошенько посыпав чесноком, — а в новейшие, менее варварские времена, прятали в сумасшедших домах.

— Может быть, — скептически заметил Грэхем. — Всякое бывает.

— Всего месяц назад стратоплан Нью-Йорк — Рио-де-Жанейро скрылся в облаках над Порт-оф-Спейном, что на острове Тринидад, — и пропал. Тысячи глаз наблюдали его, секунда — и никакого следа. А девять месяцев назад точно так же исчез новый лайнер, летевший из Москвы во Владивосток. Тоже никаких сведений. Долгая череда подобных происшествий началась еще на заре аэронавтики.

Припоминаю некоторые.

— Что случилось с Амелией Эрхард и Фредом Нунаном, с лейтенантом Оскаром Омдалом, с Брайсом Голдсборо и миссис Ф. У. Грейсон, с капитаном Теренсом Талли и лейтенантом Джеймсом Меткалфом, с Нангессером и Коули? Возможно, кто-то из них и потерпел крушение, но остальные — ни в коем случае. Их похитили, как похищают уже давно: поодиночке, группами — оптом, так сказать.