— И кто наживается теперь? — спросил Грэхем.
— Гробовщики, — ответил сержант и, поймав ухмылку собеседника, нахмурился: — Что, малый, скажешь, я не прав?
Глава 12
Бронзовая табличка гласила:
«Американская Корпорация по Производству Холодильников».
Минут пять пришлось Грэхему уламывать несговорчивого секретаря, прежде чем тот согласился, наконец, допустить его к дубовой двери, на которой золотыми буквами сияло имя директора.
Значилось на двери «Турлоу», а обладатель сей фамилии смахивал на ходячую мумию. Похоже, директор высох от постоянной и неотступной погони за прибылью.
— Ничем не могу помочь, — объявил Турлоу, когда Грэхем изложил ему цель своего прихода. Голос шелестел, словно ветхий папирус. — Мы не смогли бы предоставить фургон-рефрижератор даже занзибарскому султану, предложи он за машину столько золота, сколько весит она сама. С самого начала войны завод выполняет лишь правительственные заказы, и ни единого холодильника мы не продали.
— Не играет роли, — возразил Грэхем. — Рефрижератор нужен университету. В университете его разберут по винтику. Дайте список ваших местных клиентов.
— Дудки! — костлявой рукой Турлоу потер желтоватую плешь. — Когда-нибудь положение поправится. Придет и мой час. Каким же идиотом буду я выглядеть, если список постоянных покупателей попадет в лапы конкурентам!
— Если пытаетесь меня оскорблять… — угрожающе начал Грэхем.
— Не пытаюсь, — махнул рукой Турлоу. — Да только откуда мне знать, что вы — тот самый, за кого себя выдаете? Колечко ваше для меня — пустой звук. Что там внутри выбито — без микроскопа все одно не прочтешь. Лучше посоветуйте начальству снабжать вас микроскопами! — Он разразился замогильным хихиканьем: — Хе-хе-хе!
Еле сдерживаясь, Грэхем спросил:
— А если я принесу письменное подтверждение — дадите список?
— Дам — если принесенное меня удовлетворит, — Турлоу перестал хихикать и хитро прищурился. — Оно должно быть вполне убедительным. Ни одному ловкачу не удастся выманить у меня список лишь потому, что торговля дышит на ладан.
— Не извольте беспокоиться, — Грэхем встал. — Все будет чин чином — иначе полиция потянет меня в суд. — Задержавшись у двери, он задал еще один вопрос: — Вы давно изображаете на торговой марке медведя?
— С самого начала. Больше тридцати лет. — Турлоу просиял от гордости. — Для покупателя стоя́щий медведь означает продукцию, не знающую равных, продукцию, которая хоть это и говорю я сам, ценится везде и всю…
— Спасибо, — перебил Грэхем хвастливую тираду и вышел.
Строптивец, карауливший при входе, проводил его до дверей и спросил:
— И что же, согласился?
— Нет.
— Я так и знал.
— Почему?
Секретарь немного смутился.
— Не следовало бы об этом говорить, но если честно, у Турлоу зимою снега не выпросишь.
Пристально поглядев на собеседника, Грэхем хлопнул его по плечу.
— Вам-то какая печаль? Время работает на вас. Лишь только Турлоу сыграет в ящик — тут же сядете на его место.
— Если уцелею до тех пор, — мрачно изрек секретарь.
— А вот это уже моя забота, — сказал Грэхем. — До встречи!
Ближайшая телефонная будка обреталась в угловой аптеке. Перед тем, как войти и повернуться спиною к залу, Грэхем внимательно ощупал взглядом четверых покупателей и троих продавцов.
Он подозревал всех. Предупреждающий голос в мозгу нашептывал: тебя разыскивают с беспощадной решительностью, неуловимый враг сообразил, наконец, что источник сопротивления — не столько в ученых кругах, сколько в маленькой группе королей сыска, где ты — король козырный.
Витоны исправили свое неумение различать людей, казавшихся им на одно лицо, будто овцы в стаде. Они силой навербовали множество овец, привили им кровожадность, заставили выбирать в стаде особо упрямых собратьев и уничтожать. Витонам помогают ныне орды умственно искалеченных пособников — своего рода пятая колонна, безмозглая, беспомощная, обреченная, но от этого не менее страшная. Раньше Грэхему грозили только бродячие витоны, время от времени читавшие мысли в его голове и пытавшиеся устранить непокорного.
Теперь опасность исходила от человеческих же существ, невольных наемников летучей нечисти. Новая затея — натравить брата на брата, была поистине великолепна, в витоновском разумении.
Накручивая номер, Грэхем возблагодарил Бога за то, что в оглушенном мозгу Воля не возникло его, Грэхема, лицо, не появилось изображение улицы, дома, квартиры. Угасавший, обессилевший рассудок лейтенанта беспомощно выдал сведения о штаб-квартире Лимингтона, и только. Алчные хищники презрительно бросили Воля на берегу, спеша учинить кровавое побоище.