— Бог с ним, с размером, — есть задачки потруднее! — Он передал Волю объявление, вырванное из обнаруженной у Фармилоу «Сан». — Нужно действовать, и немедленно. Времени — до понедельника: в понедельник, в шесть вечера, будет решаться — со щитом или на щите. Мы можем хоть костьми лечь, но до этого срока непременно должны отыскать выход. — Он кивнул на вырезку: — Вот. Фармилоу нацарапал перед смертью. Это единственный ключ.
— Ты уверен, что — ключ?
— Ни в коем разе. Разве можно сейчас быть уверенным в чем-либо? Но я чую: бумага наведет на что-то важное — из-за чего Фармилоу и погиб!
Воль долго и пристально изучал медведя, с глупым видом позирующего на фоне айсберга, потом спросил:
— Надеюсь, рефрижератор уже разобрали по частям?
— Сангстер отправил его в университет, машину разобрали до последнего болтика, до мельчайшей гаечки, пружинки. Остается слизать с обшивки эмаль.
— И — ничего?
— Ровным счетом. Предположим, холод способен убивать витонов, замедляя их природные колебания, да только — что из этого? Лучей абсолютного холода не бывает, и нет никакой надежды получить их — это абсурдно с теоретической точки зрения. — Грэхем озабоченно поглядел на часы. — Тебе этот живописный шедевр ничего не говорит?
— Бр-р-р! Холодно, — шутовски поежился Воль.
— Не валяй дурака, Арт. Сейчас не время паясничать.
— Да мерзну я, правда! — извинился Воль и мрачно уставился на хвастливую рекламу. — Ишь, ухмыляется, образина скверная! Знает, как мы увязли, и хоть бы хны! — Он вернул вырезку Грэхему. — Живописный шедевр мне лично говорит лишь давно известное — у тебя дивная способность откапывать самые невероятные зацепки!
— Зачем напоминать об этом? — буркнул Грэхем. И раздраженно продолжил: — Медведь! Ведь есть же в нем нечто! — Он злобно ткнул в вырезку пальцем. — Ключ! Пускай отмычка! Может, если верно взглянуть, в медведе — наше спасение. И всего-то — здоровенный, самодовольный, корыстный, а возможно и блохастый медведь!
— Вот именно, — подхватил Воль, за неимением лучшей мысли, — свирепый, кривобокий, вонючий медведь! Поганый полярный мишка!
— Догнал бы я тогда Фармилоу или встретил по пути… — Грэхем замолчал, не окончив фразы. Вид у него стал ошарашенный. Внезапно осипшим голосом он спросил: — Как… Как ты назвал медведя? Полярным?
— По-твоему, он — тропический? Тогда это жираф.
— Полярный медведь!! — заревел Грэхем не хуже того самого животного, которое упомянул. Воль так и подскочил в кресле. — Поляризация! Вот оно! Поляризация! — Он изо всех сил завертел пальцем в воздухе. — Круговая или эллиптическая поляризация! Дьявол! Где же были мои глаза? Ведь и младенцу ясно. Господи. Какой же я беспросветный болван!
— Что-что? — разевая рот выдавил Воль.
— Поляризация! Ставлю миллион против пуговицы! — вопил Грэхем. Лицо его побагровело от возбуждения. Правда, обычному взгляду оно показалось бы просто раскрасневшимся. Схватив две шляпы, он нахлобучил одну на голову ошеломленному Волю да так, что она залихватски сползла на одно ухо. — Идем! Нужно спешить со всех ног. Оповестить мир, пока еще не слишком поздно.
Друзья опрометью выскочили вон, даже не позаботившись замкнуть за собою дверь. С топотом летя по улице, они все же не забывали бдительно оглядываться. Голубые точки поблескивали в вышине, однако ниже не спускались.
— Сюда! — выдохнул Грэхем. Он нырнул в бетонную горловину, уводившую к новому подземному городу. Сверхскоростные эскалаторы доставили их на первый уровень. Дальше пришлось опуститься еще на четыреста футов — уже в пневматическом лифте.
Тяжело дыша, друзья соскочили с дисков и очутились на скрещении шести свежепроложенных туннелей. Из двух нор продолжали доноситься приглушенный грохот и резкий грызущий скрежет механических мамонтов, упорно глодавших грунт.
Подземное царство, возникшее всего несколько недель назад, уже обзавелось пожарными колонками, телефонными будками, телеэкранами и даже маленьким табачным киоском. Вокруг сновали инженеры, мастера, геодезисты, рабочие, навьюченные материалами, инструментами, переносными лампами. Время от времени из одного туннеля в другой проскальзывала тяжело груженная электрическая вагонетка. Рабочие укрепляли в шахтах лифтов и на выходных отверстиях зловещие радиоактивные датчики.
— Витоны редко сюда прибираются, — заметил Грэхем. — Можем звонить без особых опасений. Забирайся, Арт, в соседнюю будку и вызывай все научные институты, лаборатории, всех ученых, чьи номера отыщутся в справочнике. Скажи, что витоновская погибель, вероятно, заключается в одном из видов поляризации, скорее всего, эллиптической. Не вступай ни в какие пререкания. Просто попроси передать это всем, кому сочтут нужным, и тотчас вешай трубку.