— Хорошо, — Воль вошел в будку.
— Ты долго ждал меня там, в доме?
— С четверть часа. — Взяв справочник, Воль раскрыл его на первой странице. — Только оделся, только расположился прикорнуть — и на тебе! Влетает, будто черти за ним гонятся!
Грэхем занял соседнюю кабину и набрал номер. Видеоэкран, как обычно, барахлил, но голос на другом конце провода был отлично узнаваем.
— Гарриман, — торопливо сказал Грэхем, — попробуйте поляризацию — возможно, эллиптическую. Если хотите остаться в живых, как можно быстрее распространите новость.
Последовало еще семь звонков, еще семь коротких, повелительных распоряжений. Затем Грэхем вызвал Стэнфордскую больницу и выяснил, когда убежал Воль. Услыхав ответ, он облегченно вздохнул. Лейтенанта не успели бы изловить и обработать за столь короткое время.
Не то, чтобы он заподозрил в приятеле витоновского наемника — ведь Воль охотно согласился распространить именно ту информацию, которую враг отчаянно пытался пресечь. Но из головы не выходили зловещие слова Сангстера: «иные проявляют исключительную хитрость». К тому же, донимало неотвязное, путающее чувство, что на него устроили облаву по всем правилам. Он ощущал: враг уже знает о нем, и постарается изловить.
Поежившись, он вновь набрал номер, торопливо передал новость и услыхал в ответ:
— Ваш дружок Воль оседлал параллельную линию. У него те же сведения.
— Какая разница? Главное, — что вы узнали, — перебил Грэхем. — Передайте скорее всем, кому сможете.
Через час он покинул кабину и распахнул дверь в будку Воля.
— Достаточно, Арт. Известие разошлось вширь и вдаль. Думаю, уже не остановишь.
— Я дошел до буквы «П», — доложил Воль. — До какого-то субъекта по имени Пенни. — Последовал глубокий вздох сожаления: — Глядишь, дальше нашелся бы и Шиллинг…
— Оставь свои шуточки! — На лице Грэхема возникло озабоченное выражение: он приметил огромные часы, висевшие над телефонами. — Время летит. А еще нужно встретиться с…
Отдаленный грохот прервал его слова. Земля содрогнулась и забилась в частых мучительных конвульсиях. Мощный поток теплого, резко пахнущего воздуха влился в подземелье. Что-то валилось по прозрачным лифтовым шахтам и с треском рушилось на дно. С потолка сыпалась мелкая пыль, поодаль раздавались крики.
Шум усиливался, близился. Из тоннелей повалили вопящие люди. Мгновение, и галдящая толпа битком забила подземный перекресток. А поверхность земли продолжало сотрясать, словно барабанной дробью, и потоки пыли все так же струились вниз. Толпа толкалась, теснилась, орала.
Кто-то пробился в телефонную кабину через невообразимую толчею, позвонил, через минуту вышел. И закричал во всю мочь легких, перекрывая всю ораву. Зычный голос отражался от стен, потусторонним эхом завывая в черной глубине тоннелей:
— Выход завален! Однако телефонный кабель цел! С поверхности сообщают: десять тысяч тонн грунта рухнули в шахту! Это натворили безумцы! — Толпа заворчала, над нею вознеслись кулаки. Люди озирались, явно приискивая веревку и парочку жертв. — А ну, спокойно, ребята! — гаркнул говоривший. — Полиция не подкачала, их перестреляли, не дали уйти. — Властным взглядом он окинул окружавшие унылые лица: — Возвращайтесь в четвертую шахту — в ней самая тонкая перемычка.
Переговариваясь, хмурые работяги побрели в тоннель. Не успел последний исчезнуть под темными сводами, как далекие удары и грохот возобновились с удвоенной силой. Бериллиевые зубы снова вгрызались в грунт.
Остановив оратора, намеревавшегося последовать за остальными, Грэхем представился и спросил:
— Сколько потребуется времени?
— Быстрее всего — пробиваться через четвертый тоннель, — отвечал собеседник. — Между нами и теми, кто идет навстречу, футов девяносто скальной породы. Часа через три соединимся.
— Три часа! — простонал Грэхем, снова бросая взор на циферблат.
Из драгоценных восьмидесяти часов уже промчалось десять, не принеся ничего, кроме многообещающей загадки. А ее предстоит еще проверить! Ближайшие три часа уйдут на бездействие и ожидание — и лишь потом будет можно выбраться из подземной западни… Здесь, по крайности, безопаснее, чем на сулящей погибель поверхности. Хорошо рассчитали удар, мерзавцы! Или дьявол опять пособил собратьям?