«Покумекаем… — думал он с грустью. — На пол-то упадет не просто ядерная труха с активностью атомного взрыва, там будут еще куски ТВЭЛов (тепловыделяющих элементов)… Каждый из которых — что твоя нейтронная бомба…»
Изюмов вдруг глубоко заглянул в глаза Фомичу и тихо спросил:
— На какую сумму выписали аккордный наряд?
Фомич махнул рукой. Этот вопрос его особенно не интересовал, был как бы само собой разумеющимся. Главное для него — работа! Это главное.
— Да так… По полтора куска… И спирт для профилактики…
— Проси больше… Уступят…
Фомич снова смущенно махнул рукой:
— Да куда нам… Да ладно…
Изюмов как-то странновато посмотрел на старого мастера.
— Зря это ты… — тихо сказал он, подошел к столу, взял заполненный и подписанный директором наряд-допуск. — Вот тебе наряд… Петрович подписал… Видишь — по пять рентген на нос… Годовая доза… Но сам понимаешь…
То, что наряд-допуск подписал директор, или, как его все уважительно звали «Петрович», обрадовало Ивана Фомича. Он-то хорошо знал, что подпись эта — результат их недавней дружеской беседы…
Любил Пробкин своего тезку, старого директора Ивана Петровича Булова. Вместе с ним работали в период ядерного штурма там, за хребтом, когда первую атомную делали… Самоотверженный, бесстрашный мужик… Уж насколько бывалый в ядерном деле сам Пробкин, а перед Буловым и сейчас смущение испытывает. Хотя они с ним друзья и на «ты». Один Фомич на АЭС и называет Петровича на «ты». Да имеет на это право. В самом огне они вместе варились, все издержки лихого ядерного дела на свое здоровье списали. Мно-ого их было, таких Буловых да Пробкиных… И теперь вот самое тяжкое старая гвардия должна взять на себя. А молодым после них, может, и лучше будет.
Вызвал три дня назад Булов Пробкина. Дружески обнял. Усадил. А сам от окна к стене прохаживается. Крупный мужик. Голова большая, гордая. Совсем седой. Лицо отекшее. И руки… Как-то он их странно держит. Будто только что обжег ладони и теперь держит на весу, как бы дует на них…
У Ивана Фомича одна ладонь обструплена и оголена до голого мяса ядерным ожогом, а у Петровича — обе. А с недавнего времени левая рука сохнуть стала.
— Ну, Фомич, — Булов остановился рядом и положил свою горячую руку на плечо Пробкина, — снова нам доля выпала…
— Да, Петрович, выпала… — сказал Фомич, с любовью глядя на старого товарища.
— Понимаешь, нижнюю ремонтную машину конструируют сейчас на опытном заводе. Даже образец сделали. Но что-то не идет пока. Придется мастерить самим на скорую руку…
Булов вдруг взял стул и сел против Фомича.
— Нам с тобой, Ваня, друг от друга скрывать нечего. Кроме нас двоих да бывалых гвардейцев из твоего цеха, посылать на это дело никого не могу. Не имею морального права… Давай договоримся так: ты со своими орлами выдираешь центрального «козла», я руковожу ликвидацией остальных. Лады?
— Об чем речь, Петрович?.. — мягко сказал Фомич, ощущая плечом через лавсан тепло директорской руки. — Все сделаем в лучшем виде…
— Но учти… — Булов пытливо заглянул в глаза Пробкину. — Будет перебор дозы. И большой… А я имею право подписать только пять рентген. А?..
— Да я же все знаю, Петрович… Все знаю… — растроганно сказал Пробкин. — Наверх-то это не объяснишь…
— Да… — сказал Булов, пряча повлажневшие глаза. — Если не мы с тобой, тогда кто ж? Молодые?.. Жалко… Понимаешь, где тонко, там и рвется. Не успевают с ремонтной машиной. И дело не в том, что наверх не объяснишь. Там ведь тоже такие, как мы с тобой, есть. Но есть и порядок вещей, понимаешь… И не мы его с тобой придумали, и не они… История… Мы ведь не только энергию отпускаем… Вот какие дела… А у нас с тобой, Фомич, опыт громаднейший. Видишь?.. — Булов подмигнул Пробкину отекшим веком и повернул вверх ладони. В глубине обструпленных ран, под белесоватой пленкой, краснела живая плоть…
Фомич бережно тронул своей корявой рукой горячую руку директора.
— Спасибо, Ваня… Я знал… — растроганно сказал Булов. — Подписал тебе и твоим орлам аккордный наряд по полторы тыщи на брата. Это все, что я могу… Конечно, не в деньгах тут дело, но… Труд-то есть, и огромный… — Булов помолчал. — Спирт возьмите сколько нужно для дела, но не злоупотребляйте.
— Будь спокоен, Петрович, все будет путем.
— Спасибо, друг… А уж сколько получим рентген, это все будет наше. И с нами уйдет… Я уже чувствую ее… Скоро…
И вот теперь, принимая из рук Изюмова наряд-допуск и внутренне усмехаясь какой-то испуганной настороженности начальника смены, который уж очень нажимал на последнюю фразу: «Годовая доза… Но сам понимаешь…» — «Понимаю… Что уж там… — улыбнулся Фомич. — Тут уж, дай бог, двумястами обойтись».