Рев шел накатами и на пике совпадал со вспышками красных аварийных ламп. Казалось, какой-то хрипатый великан надрывается в крике и в напряжении краснеет до розового свечения.
Под выступом я перевернулся на спину и поднял руку с радиометром. Стрелка истерично рванула вправо до упора. Я быстро переключил диапазоны.
— Двадцать тысяч рентген! — сказал я вслух, не слыша своего голоса.
Затем я снова перевернулся на живот. Рывком прополз до двери центрального зала и, вскочив на ноги, выбежал на лестничную клетку. Спрятавшись за «печку», отдышался. Меня почему-то не волновало, сколько я схватил. Рентген тридцать, наверное… А нейтроны… Поди их сосчитай… В основном отраженные, конечно. От перекрытия и стен…
Но теперь мы точно знаем, сколько «светит» от кассеты… И, стало быть, сумеем эффективно защищаться…
Войдя в дистанционную пультовую, я приказал Куркову транспортировать кассету в бассейн выдержки.
С минуты на минуту должен подойти со свинцом Миша Супреванов. Обложимся, и все будет путем.
В это время раздался телефонный звонок с блочного щита управления. Захаркин сказал, что звонит из дому Вася Крамеров и здорово интересуется, как идут дела…
— Соедини меня с ним, — говорю я Захаркину.
Тот мгновенно включает город.
— Вася? — спросил я. — Ну, как дотопал?..
— Лучшим образом! — говорит Вася бодро. — Сам знаешь, свежий воздух лучшее лечение от нашей работы… Ну как пошло?..
— Все нормально! — ответил я. — Первую кассету 15–32 воткнули в чехол бассейна выдержки. Не беспокойся, осталось еще триста тридцать девять штук. Всем хватит… — И, устыдившись вдруг резковатости своего тона, мягче добавил: — Не волнуйся, Василь, спи спокойно. Все будет путем…
ВАЖНОЕ ДЕЛО
Слышь, Михайло? Черная субмарина пришла в завод. Ночью в док поставили. В срочном порядке, — сообщил новость Кеша Немытов.
— Слыха-ал, — буднично ответил бригадир слесарей судоремонтников Михаил Иванович Перцев, словно давая понять, что его этим не удивишь. — Или первая лодка в заводе? — удивленно посмотрел он на товарища.
— Первая, не первая… Но атомная — третья по счету…
— Атомная?.. — заинтересованно переспросил Перцев и глянул в окно.
Там, в густой еще темноте раннего утра, на самом глубоком месте акватории завода искрилась огнями громада плавучего дока.
— В аварийном порядке, говаривают… — интригующе добавил Кешка, отметив про себя, что заинтересовал бригадира. Да и сам он ощутил какое-то нетерпеливое чувство в душе — скорее хотелось узнать, что с кораблем. Видел он также, что и Перцев теряется сейчас в догадках и наверняка под каким-нибудь предлогом поспешит вскоре на док, узнать, что стряслось и нельзя ли приложить свои руки к новому делу.
А в цехе уже родился и нарастал с каждой минутой своеобразный утренний рабочий шум. Слышен был щелк и звон раскладываемых слесарями инструментов. На высоких тонах завизжал вдруг заточный станок, высекая из победитовых резцов бенгальские огни искр. Над головой нервно зазвонил и гулко тронулся с места мостовой кран, наполнив цех низким раскатистым грохотом.
Пол цеха, выстланный деревянным торцом, кое-где сравнительно новым и желтым, в большинстве мест почернел от масел, грунтовки, керосина и ржавчины.
В иных местах блестели вдавленные в черное дерево пола и отполированные до блеска подошвами ног гайки, куски стружки, шплинты.
И все это сообщало воздуху и всей обстановке цеха свой сложный колорит и запахи, без которых Перцев и его товарищи жизни своей уже не представляли.
Бригада у Перцева молодежная, но, несмотря на это, все, как один, асы в судоремонте и первейшие передовики.
Когда Михайло в хорошем настроении, а дело предстоит трудное и кто-нибудь хнычет, он спрашивает свою «могучую кучку»:
— Что мы можем сделать, братва?!
— Самого господа бога! — отвечают все хором.
Перцев обходит рабочие места, проверяет, все ли в порядке. Его хваткий, черный, а что касается судоремонта, прямо-таки рентгеновский глаз замечает и видит все.
Он подошел к Кешке Немытову, неофициальному своему заму, чтобы что-то спросить, как вдруг подбежала плановик Манечка и звонко крикнула:
— Михайло Иванович, срочно к начальнику завода!
— Вот свисток! — засмеялся Кешка. — Прямо-таки милицейский свисток… Э-эх! — сокрушенно воскликнул он и, проводив восторженным взглядом девушку, сдвинул кепарь на лоб.
…Когда Перцев вошел в кабинет, начальник цеха встал из-за стола, шагнул навстречу, пожал бригадиру руку и как-то особенно посмотрел на него. Перцеву показалось — немного смущенно.