— Знаю, — сказал Козис спокойно, но довольно строго.
Он густо дымил и, откинувшись на спинку кресла, рассматривал меня как некую этнографическую редкость.
Не ожидая ничего хорошего, я сел.
— Юра, как это понимать? — продолжил он с ходу, напоминая мне, что для него я даже не Юрий Иванович, а посему серьезного от меня ждать нечего. И вдруг взвился до визга: — Как это понимать, я спрашиваю?! Погром?! Насмарку работа огромного коллектива?! Это заключение не выйдет из стен института! Дудки!
Я слушал. Главное — не сорваться. Пока разговор несерьезный. Дамские штучки. Он швырнул мое заключение, и листки, скользнув по столу, упали мне на колени.
— Может, посмотрим по существу? — предложил я.
— По существу? — Он стремглав нагнулся через стол. — Дайте мне эти бумажки. Здесь нет существа! Поклеп. Ты пишешь — взрыв. Какой, к черту, взрыв? Откуда гремучка?
Я подробно объяснил.
— Хорошо. Но ее можно вентилировать.
— Проект этого не предусматривает.
— Предусмотрим. Но какая, к черту, гремучка? Что ты мне пудришь мозги?
Он стал вдруг лихорадочно хвататься за телефонные трубки, наводить справки, называя меня при этом — «тут один специалист выискался». Наговорившись, глянул на меня, бросил ядовито:
— Ну вот видишь, ничего не будет. Какая, к чертям, шипучка? Ха-ха-ха! Приснилось? Ха-ха-ха!
Я молчал, стараясь всеми силами сохранить спокойствие.
— Слыхал? Это говорит специалист, не чета некоторым. Ха-ха-ха! — Он возбужденно закурил. Закашлялся.
Вдруг совсем неожиданно для меня в разговор вступил Марков:
— А мехмашевцы тоже говорили про взрыв.
Козис вытаращил глаза на Маркова.
— Твои мехмашевцы, знаешь… Пусть не взрываются! Обожглись на молоке — дуют на воду. И накрутили пятьсот восемьдесят миллионов. Дурак за такие деньги построит. Так. Слушай сюда! Экспертное заключение из института я не выпускаю. Д-да! Арестовал! Научно-технический совет обойдется без нашей милой экспертизы! Марков доложит, будут вопросы — ответим. Все остальное потом. Сейчас надо платить людям премию.
— А что потом? — спросил я.
— А ничего! — выкрикнул Козис с вызовом.
«Ну и хрен с тобой! — подумал я. — Пеняй на себя. Сам нарываешься».
Сумасшедший день подошел к концу. Вконец выпотрошенный, я побрел в общежитие. Пузанов вернулся из поездки, лежал на койке и читал газету. Я взял у него газету и сказал словами Козиса:
— Слушай сюда, Боря. Ты будешь завтра на научно-техническом совете?
— Меня не приглашали.
— Ничего. Директор станции везде желанный гость. Проект смотрел?
— Смотрел.
— Ну и как?
— Я не атомщик, Юра, но барбатер под реактором нахожу неудачным.
— Умница, Боренька! — Как здорово бывает иной раз услышать доброе слово поддержки, особенно от человека, который выше ведомственных дрязг и грошовой суеты! — Боря — это бомба под реактором! Ты будешь завтра на научно-техническом совете и скажешь им всё. Ладно?
— Буду я на совете, буду, не стучи, бога ради, хвостом, пыль поднял.
Глаза Пузанова смеялись, хотя он старался сохранить серьезное лицо.
Нот так Пузанов! Есть же светлые головы на свете!
Собрались в малом зале коллегии. Я пристроился с краешку, поближе к выходу, поскольку официально не приглашали, — институт представляли Козис и Марков. Я мог и не приходить, но уж больно интересно было посмотреть, чем все это кончится. Неужели ловким ребятам удастся протащить «динозавра» без доработки и совершенствований?
Собрались уже все, кому положено быть: и представители бюро комплексного проектирования, вон и Александр Дмитриевич, он увидел меня и махнул рукой, приглашая садиться рядом, есть и представители теплотехнического института, и генерального конструктора реактора. Естественно, Союзэнерго, мой лучший друг Перфильев, представители главного управления Минтехмаша, монтажников и прочая, и прочая… Не было видно директора Чегерольской АЭС, главного, так сказать, заинтересованного лица. Это меня огорчило. Как-никак голос заказчика изрядно весом, потому как за ним стоят деньги, он платит. На Пузанова я очень надеялся, поможет он урезонить Козиса.
Председательствовал Молоков. И пока Марков и Козис, который имел очень важный вид, прикалывали кнопками листы проекта к рейкам на стене, а в зале стоял легкий шум, я вдруг как-то пал духом и призадумался. В самом деле. Развязка близка. А когда приближаешься к итогу, облетают блестки замысла и нос к носу остаешься со строгой реальностью, тут не всегда бывает повод для веселья. Допустим, проект провалят. Сапаров, не говоря уже о Козисе и его окружении, отвернется от меня начисто. Проект протащат. Возможен и такой вариант. Что же, и тут мне не светит. Во-первых, потому, что и я проиграю, и дело пострадает, и тогда прости-прощай душевный покой. А знаю я себя, снова начну пороги обивать, доказывать правоту. Во-вторых, Сапаров постарается отвернуться от меня, потому что не станет он просить за человека, который стал невольным свидетелем его бессилия.