ПЕРВЫЙ ДУХ
Веки плотно сомкнуты, челюсти сжаты; скрещенные на груди руки сходятся на маленьком деревянном кресте, твердом как кость. Голова покоится на подушке ни высоко, ни низко, на платье ни складки, ноги слегка касаются друг друга. Я доволен своим творением.
ВТОРОЙ ДУХ
Принесли гроб, я видел его. Он из чистого серебра, но двое крепких мужчин без труда поднимут его, ведь это почти детский гроб.
ТРЕТИЙ ДУХ
Открыли старый склеп семьи Вичентело де Лека. Там царит безупречный порядок. Положить на место два–три кирпича, пара ударов лопатой и это все.
ПЕРВЫЙ ДУХ
Завтра к полудню надо пойти, братья, в дом старого Карильо Мендосы. Бедняга, узнав о смерти своего единственного чада, упал на руки своего старого друга дона Фернана, без единого звука, без слез: с тех пор он не проронил ни слова, завтра будет уже третий день.
ДОН МИГЕЛЬ
Добрые люди, прошу вас, не производите этот словесный шум. Делайте в молчании то, что должно быть сделано. Я не упрекаю вас, добрые люди, за ваше дело; но не говорите больше между собой о моей дорогой умершей. Я знаю, что она умерла, но я не хочу, чтобы о ней говорили как о мертвой.
ПЕРВЫЙ ДУХ
Он принимает нас за людей, созданных, как и он, из глины и слез. Это его великая любовь читает закрытую книгу мыслей.
ВТОРОЙ ДУХ
Его печальные мысли подобны голосам незнакомых людей в мрачном и ледяном доме.
ТРЕТИЙ ДУХ
Не нужно жалеть его. Человек принадлежит Земле. Он должен поклоняться Духу Земли.
Обращаясь к дону Мигелю.
Человек из глины, слезы затопили твой несчастный рассудок. Слова, лишенные соли, слетают с твоих губ, подобно теплой водичке. Очнись, посмотри, ты один.
ДОН МИГЕЛЬ
Если это говорит мое безумие, если я действительно слышу голос моего безумия, да будь благословен ты, Господи, Боже мой! Пусь Безумие положит мою голову к себе на колени и споет мне на ухо: дитятко мое, дитятко мое! Я не хочу, чтобы меня убаюкивала молоденькая девушка; девичьи руки холодны, как смерть. И не говорите ей, друзья мои, что я плачу: это разбило бы ее бедное сердце.
ТРЕТИЙ ДУХ
Встань, говори и действуй, и плачь, как человек. Разве ты не человек, Маньяра? Разве ты не сын Скорби?
Встань, твои траурные одежды готовы. Ты должен с достойным видом пройти до могилы. И обращай внимание на грязные лужи на дороге, ведь сейчас осень. Три месяца прошло с летнего дня твоей свадьбы. Не стоит пренебрегать счетом дней и месяцев, сын Земли!
ДОН МИГЕЛЬ
Я пойду за гробом, как ребенок, которого ведут в церковь; и я сделаю все, что мне скажут. Я несчастный человек. Я не хочу быть причиной чьего- либо гнева. И я не повешусь в ивняке на берегу реки. Я не сделаю ничего, что Бог запрещает. Бог создал меня, и надо, чтобы я жил.
ТРЕТИЙ ДУХ
Думай о земле, сын Скорби. Все остальное тщетно. Твое сердце создано для надежды, а руки — для работы. Нужно будет жить и жить долго, и говорить с людьми: это радует меня. И когда твои руки будут разбиты, когда будет ломить твои старые кости, когда твоя голова станет белой, как больное дерево, однажды ты поднимешься раньше обычного, зажжешь на рассвете слабую лампаду и пойдешь нанести последние штрихи на твое творение.
ПЕРВЫЙ ДУХ
Но на пороге, как ветвь без коры, ты упадешь.
Тогда раскроется огромное ледяное ложе.
ВТОРОЙ ДУХ
И принесут гроб.
ТРЕТИЙ ДУХ
И откроют семейный склеп Вичентело де Лека.
ВСЕ ТРИ ДУХА
Но покуда не настанет этот прекрасный день, надо жить, о сын Земли!
Духи удаляются. Долгое молчание.
Слышен бой часов.
ДОН МИГЕЛЬ
Скорбь, Скорбь, зачем ты дала мне жизнь? Почему ты не раздавила мою голову между двух камней на берегу, между двух невинных камней, более милосердных, чем сосцы твоей любви?
Ты говоришь мне, Скорбь, что ты моя мать. Но если ты действительно мать мне, ты должна знать, какой ад стенает здесь, в этом старом сердце. Ты для этого укачивала меня зимними ночами в свете пылающего камина, где плакало сирота время? Скажи, ради этого ты убаюкивала меня со слезами и мечтами в твоих грустных глазах, твоих дорогих глазах цвета скитаний и ветра? Ты уложила меня в колыбель: почему ты не бросила меня в гроб! Ты покрывала поцелуями мое тело от ножек до моей бедной головы: почему ты не была как лесные звери, удушающие свое потомство, о моя мать!
Будь проклята ваша нежность, о родившая меня в боли! Будь проклято ваше чрево, проклята ваша грудь, о вы, давшая мне это жалкое тело, это одинокое сердце!