— Это не «кто-то», — прошептал отец Андрей в лицо Морозову. Игорь поразился, каким безумным сделался его взгляд. — Это не «кто-то»! Это они ходят. Они ходят! Они бродят. Ногами топочут. Несут, несут красное мясо своему господину! — Священник прижал ладони к лицу и забормотал ритмично, будто заклинание: — Красное мясо своему господину. Не свинину. Не говядину. Тащат людскую убоину. Шерстью покрыты, чумазы и не мыты. Черные руки у них трясутся, злые глаза по сторонам косятся, лицом нетопыри, а на деле упыри… Упыри!
От громкого крика, усиленного пустым пространством храма, Игорь вздрогнул. Попытался вскочить, но не удержался — упал на спину.
А отец Андрей завопил:
— Упыри! Упыри!
Подскочил, забегал по темному залу. В черных развевающихся одеждах, он в этот момент больше напоминал призрака, чем человека.
— Упыри! Упыри! Упыри!
Поп притормозил. Нырнул за колонну, с натугой выволок оттуда большую бронзовую рынду и принялся колотить в нее обрезком арматуры. От дикого грохота Игорь заткнул ладонями уши. Но даже так, сквозь разрывающий душу звон доносились вопли отца Андрея:
— Господь пасетъ мя, и ничтоже мя лишить. Душу мою обрати, настави мя на стези правды, имене ради своего. Аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла. Не убоюся зла! Не убоюся зла! Не убоюся!
Эти крики, звон и грохот сводили с ума! Лишали последней возможности думать…
Священник бросил рынду и подскочил к Игорю. Схватил его за локти и, глядя безумными глазами в самую душу, закричал:
— Иди! Иди со мной, чадо! И покажу тебе долину смертной тени! Зло покажу, дабы мог ты отличить свет от тьмы! Иди со мной!
И он поволок обалдевшего Игоря к выходу. Легко — откуда только силы взялись? — откинул тяжелый засов, распахнул двери так, будто раскрывал створки адских врат. Откуда-то в руках пресвитера очутилась длинная палка, которой он погрозил во мрак.
— Упыри! Упыри! Не убоюсь я!
Ветер развевал его одежды и трепал волосы, безумные глаза смотрели в темноту.
— Смотри! — крикнул он, указывая посохом в ночь.
Испуганный Игорь глянул в указанном направлении и… обмер.
По площади суетливо двигались черные тени.
— Кровопийцы! Маммоне поклоняетесь! Асмодея тешите! От бесовского причащаетесь! Не убоюсь я зла и господина вашего не убоюсь! Ибо он прах пред ликом Господа моего!
Игорь в ужасе отступил в глубь церкви.
Черные тени метнулись в сторону здания парламента, которое стояло напротив храма, через площадь. Игорь видел, как эти люди- тени тащат тяжелые длинные свертки. Странно, но ни один из них не напал на обезумевшего священника, не крикнул ему ничего в ответ. Они, словно стыдясь своего дела, быстро уходили внутрь высокой арки бывшего губернаторского дома…
В то, что это действительно упыри или демоны, Игорь, несколько отошедший от первого шока, конечно, не верил. Но и называть этих существ людьми после всего пережитого и увиденного — тоже язык не поворачивался.
Для отца Андрея, сознание которого пошатнулось в первые дни катаклизма, это были упыри, вурдалаки и кровопийцы…
Интересно было то, что банда людоедов поселилась в здании, где когда-то заседал парламент.
— Вурдалаки! Упыри! Бесы! — надрывался на ступенях храма отец Андрей. Вдруг его голос надломился. Худая фигура покачнулась. Игорь кинулся к нему и подхватил падающего священника под мышки. — Упыри…
Морозов отволок пресвитера внутрь храма, запер дверь. Налил вина в чашу, поднес к бледным губам святого отца. Тот отпил, сморщился, мотнул головой и допил остатки. Сел.
— Сухого бы, кисленького, — выдохнул священник уже совсем другим голосом. Видимо, его отпустило.
— Где взять? Скажите, я принесу.
— Да где ж возьмешь-то? Нету. Кагора полные подвалы. А кисленького нет. Веришь-нет, о кисленьком скучаю. Ф-фух… — Он виновато посмотрел на Игоря. — Что, напугал?
— Есть маленько.
— Тут всякое бывает… Не могу я. Как услышу их… — Его передернуло. — Когда первый раз увидел, драться полез. Посохом бил.
Думал, пришибут. Ан нет! Не отвечают. Будто боятся меня… Упыри и есть… Дверь-то закрыл? — Да.
— Правильно. Поутру придут, стоять будут на ступеньках, смотреть… Ироды.
— Так, может, войти хотят? Покаяться… — предположил Игорь.
— Я тоже так думал. — Отец Андрей кивнул на чашу: плесни, мол. Морозов налил. — Не хотят. Упыри они, понимаешь? Они это… ну… мертвецов туда несут. А утром обратно разбегаются.
— В парламент несут?
— В парламент. В зал для заседаний. Это у них вроде как обряд такой… Я ходил… — Священника снова передернуло. — Страшно там. И вонь. В каждом кресле — по покойнику… Жуть… Упыри. Упыри же… — Он прижал ладони к щекам. — За грехи… За грехи наши, за тяжкие, за грехи… Ох…