— В пятой…
— Спасибо!
— Да не лети ты так, — попросил Игорь, вертя головой. — Это ж настоящая клиника!
— Клиника-клиника… — Она остановилась и огляделась. Махнула рукой. — Хендрик!
К ним подошел мужчина в халате и шапочке. Пожал Игорю руку, профессионально прищурившись, осмотрел его глаз. Кивнул.
— Полина сказала, что вы ее привели. — У него был почти чистый русский язык. Разве что совсем-совсем легкий акцент. — Хорошо сделали.
— Я бы так не сказал… — нахмурился Морозов. — Скорее, она меня притащила. Я не знал, что кто-то здесь занимается таким делом…
— Делаем, что можем. — Хендрик взял Игоря за локоть, отвел чуть в сторону. — Хорошо, что вы привели девушку. У нее расстройство психики. На улице ее держать нельзя. К сожалению, мы не можем держать ее тут долго. Убегает.
Игорь почувствовал, как брови полезли вверх. Он не нашелся, что ответить, только покосился на Полину. Она совершенно спокойно стояла у стеллажа и на сумасшедшую совершенно не походила. Во всяком случае, пока.
— Таких больных у нас не много. Кого-то держим в клинике, кого- то отпускаем домой, — продолжил тем временем доктор. — Но, сами понимаете, людей не хватает.
— Разве? Снаружи у вас большой штат.
— О, нет. — Хендрик улыбнулся. — Это не наши работники. Сборная солянка. У нас тут демилитаризованная зона. Никаких драк. Сами понимаете, эти люди не совсем подходят для настоящей работы. А чем вы занимаетесь?
Игорь пожал плечами.
— Как и все, наверное…
— Нет, вы не правы. Сейчас люди очень по-разному живут.
— Я за сыном иду. Попробую его найти, а дальше — не знаю, — честно сказал Морозов.
— Хорошо. Далеко ваш сын?
— Нет. Думаю, сегодня…
— Хорошо. Сейчас у меня мало времени. Но я могу вам предложить работу. Хотите?
— Работу? Какую?
— Санитар. Зарплата не очень, но зато без дела не останетесь. — Хендрик опять улыбнулся. — Вам и вашему сыну будет еда и кров. У нас уже сейчас набирается небольшая группа детей наших работников. Думаем организовать что-то вроде школы. Дети очень разные, но надо что-то придумать. Такое время сейчас…
Игорь посмотрел доктору в глаза. Тот выдержал взгляд.
— Ну что, придете? Легкой работы не обещаю, зато будете помогать людям. Мне кажется, вам это нужно. Тут есть разные люди… Очень много травм. Много тех, у кого обострились хронические болезни. Лекарств очень мало. Некоторые медикаменты, конечно, есть, но срок годности… Используем на свой страх и риск.
— Откуда вы все это взяли? Я думал, все сгнило…
— Да-да, — Хендрик кивнул, — все и сгнило. Если бы мы не сумели найти армейский склад, то было бы значительно хуже. Нам просто повезло. Я знаю, что мы единственные, кто этим занимается. Власти больше нет. Что делается в остальной Эстонии, не могу даже представить.
— Я приду. Обязательно, — пообещал Игорь. — Вот только сына найду и вернусь.
— Очень хорошо. — Хендрик протянул ему руку. Игорь пожал крепкую ладонь. — Заодно и с ранами вашими разберемся, уход не повредит. Буду вас ждать. На входе скажете, что к Хендрику Розипуу. Пропустят.
Он кивнул, развернулся и пошел. Игорь окликнул:
— А скажите…
Хендрик обернулся, вопросительно поднял брови.
— Вы и есть Врач?
Тот рассмеялся.
— Врача нет. Это выдумка. Мы все и есть Врач. И вы тоже им станете, если вернетесь.
Хендрик ушел.
— Я вернусь, — тихо сказал Морозов.
Он огляделся. Полины рядом уже не было, но Игоря это не особенно расстроило. Ведь впервые за эти несколько жутких, грязных дней он почувствовал, что у всего вокруг появился смысл.
И у Игоря Морозова родилась надежда…
По мере удаления от клиники пейзаж и люди менялись. Игорь ушел в сторону от «канавы» и почувствовал: тут договор перемирия уже не действует. Его по-прежнему никто не трогал, но смотрели уже иначе. Во взглядах ясно читались страх, ненависть и… голод. Здесь было много целых домов. Почти все многоэтажки стояли нетронутыми, во многих окнах поблескивали стекла. В этих кварталах сохранялась видимость обычной жизни: женщины хлопотали по хозяйству, мужчины расчищали центральные улицы от завалов и ржавых автомобилей. Банды, в основном русскоязычные, старались «держать территорию». Но было видно: централизованной власти тут нет. И единственное, что удерживает местных от того, чтоб не вцепиться друг другу в глотки, это растерянность и страх перед неопределенностью. Может быть, не будь Врача и его клиники, район уже погрузился бы в кровавую анархию. Но клиника была тем, что придавало жизни хоть какой-то смысл. Это, наверное, понимали все.