На следующий день после пьянки со смертью жена показывала Михе свои синяки, но он не слушал. Он смотрел на неё и думал: жить всё-таки лучше. Он попытался её поцеловать в губы, но она оттолкнула его, чтобы не размазал помаду. А потом пришла её мать и увела из больницы. Миха остался смотреть, как удлиняется тень на потолке и представлять, как всё будет теперь. Он попытался рассказать об этом сыну по телефону, но тому некогда было слушать: ему просто нужны были деньги.
И хотя Миха представлял себе будущее по-другому, но сегодня он продаст магнитофон — здесь же, мужикам на площади. Мужики наверняка обрадуются: многие грустят без музыки. А Миха радио не включал уже больше года.
Крупные бумажки хранятся у Крота. Он достанет одну из борсетки и спросит, есть ли сдача. Миха ответит «нет», и Крот скажет: «Да хрен с тобой, отдашь потом!» Он стесняется своего имени и требует называть его по фамилии. Кажется, его зовут «Вадим».
Кассирша в магазине подмигнёт Михе и махнёт его же бумажкой, прощаясь. Он пойдёт по улице с пакетом, в котором для жены будут конфеты и вино, дочери — красивая заколка, а ему две пачки винстона. Он купит самые дорогие сардельки, какие только сможет найти.
Светка, наверно, будет кричать, что это дешёвка и что все будут смеяться. Жена пробухтит, что сардельки неплохо бы смотрелись с макаронами. Но вечером они сядут втроём за стол, включат кино и будут есть сардельки с майонезом. Шипучкой запивать.
Может быть, он даже сам позвонит матери, и она спросит, что они делают. Он ответит: «Празднуем, мама. Сегодня был самый неудачный день». А она подумает и скажет: «Знаешь, Мишуля, это может сработать». И им обоим станет смешно.