Олег Николаевич Ефремов (тихо спрашивает): Как же быть с Россией?
Горбачёв: Россия будет.
Олег Николаевич Ефремов: Я знаю, что будет.
Горбачёв: Вот я думаю, Олег, что программ много, но главный пункт – надо уберечь народ… Вот как? Кормить можно – продукты есть.
Из интервью Олега Ефремова «Независимой газете» (1997):
Я стараюсь быть справедливым, а не то чтобы верным. Я справедлив – не было бы никакой этой жизни, если бы не Горбачёв. Я видел, как он тыкался то туда, то сюда, движимый каким-то своим чувством – тоже справедливости. Поэтому я искренне не понимаю, почему интеллигенция так его отбросила от себя. Я не говорю, что таким именно и должен быть руководитель, я говорю о том, что он совершил и сделал у нас в стране. А во что это вылилось… Он уже тут ни при чем. Не он виноват в том, что демократы-то, грубо говоря, оказались жиденькими – все, к сожалению. И вороватыми, хотя это, конечно, недоказуемо.
Ситуация перестройки или постперестройки, когда идет борьба за власть, время – оно всегда так качается. И анпиловские призывы, и наша всегдашняя боязнь гражданских столкновений… Отголоски этого должны быть.
Из интервью Михаила Ефремова изданию «Афиша Daily» (2015):
Дело не в перестройке, и без нее было понятно, что все это долго не проживет, потому что это вопрос распространения информации – а тогда она уже начала поступать с Запада, и люди задумывались понемногу. А Горбачёв… Мог бы быть другой человек на его месте. Могло быть и намного хуже, будь это человек с другим воспитанием. Спасибо Раисе Максимовне – он и на Таганку ходил, и Вознесенского читал, и Окуджаву слушал. А это же была не кромешная какая-то оппозиция, а вот просто люди говорили про то, что давайте по-честному, давайте, чтобы без вранья было. Но это единственное, что может в России что-то изменить, – вот такой запрос, запрос на честность.
И, кстати, он удовлетворяется, все-таки время уже не то. Есть ощущение, что мы с жиру бесимся. Ну это давнее, еще при Ельцине началось. Когда начали появляться первые столики на улицах при кафе, году в 1997–1998-м.
Мой отец смотрел программу «Время», теперь я вот иногда ее смотрю. Я пожилой человек, как иначе. И я не могу сказать всем людям в стране, мол, не смотрите телевизор. А что им еще делать? Слава Богу, что там помимо великих пропагандистов есть еще и неплохие профессионалы своего дела. У нас телевидение интереснее, чем за границей, на самом деле. И каналов масса, найдешь всегда что посмотреть. А в СССР смотри, сука, «Спокойной ночи, малыши» – и спать немедленно.
Е-мое, мы семьдесят четыре года жили при коммунизме. Ты-то ни фига не помнишь, а у меня полжизни там прошло. И при всем моем критическом отношении к современному строю – тогда было гораздо хуже, просто нах забыли. …, вообще Северная Корея была. Я-то ладно, я мажор, хрен бы мне что сделали, но я помню все эти колбасные очереди, бомжей, грязь на улицах. Вы просто не понимаете, как жизнь изменилась. Да, все эти сериалы ностальгические, я тоже принимаю там участие, но это…
Как объяснить-то? Это как с армией – я об армии тоже вспоминаю с радостью, хотя это два года, выкинутые из жизни. Но вспоминаю с радостью. Чему я там научился? Ничему, ну прочитал много разве что. Я сам писал: отправьте меня в Афганистан. Все писали, и я писал. Не было такого, как сейчас: «Вот же, бля, наша страна напала на другую страну». Но ностальгии по всему советскому у меня нет. Я в седьмом классе побывал в Чехословакии и вернулся сюда с одним вопросом – почему грязь такая на улицах? А потом отец привез из Японии видеомагнитофон, телевизор и три кассеты – «Братья Блюз», «Melody in Love» (такая мягкая эротика) и «Deep Throat» с Лавлейс, классику порно. Я это дело посмотрел и понял – пиздец коммунизму.
Из интервью Михаила Ефремова Станиславу Кучеру, RTVI (2019):
Половина этого поколения не догнала, а половина этого поколения догнала. И поэтому поколение такое расколотое. Много из этого поколения людей, которые не понимают других людей в этом же поколении. Кто-то не сумел принять… Сначала, пожалуйста, Горбачёва, потом Ельцина, потом чеченскую войну. Потом чего там только не было. Но зато понравилось, что Крым. А кто-то, наоборот, вот это все не принимал, и Крым не нравится. Таких тоже очень много. Это все вот эти восьмидерасты, которые попробовали больше, чем другие поколения, не говоря уже о молодежи, которая родилась в конце 1990-х. Мы же увидели все практически. Мы видели Советский Союз, мы его помним. Мы помним это время. Я в армии служил… это Советский Союз. А потом, когда Горбачёв и понеслась вся эта штука… Но мы еще, конечно, театр-студию создавали на этом всем. Понятно, что время было идеалистическое, романтическое, как угодно назови. И, конечно, в Гениных этих словах есть немало сарказма и иронии. Но все равно это такое, как мне кажется, поколение, которое видело и демократию, и свободу, и жуткую рыночную свободу, и войну, и даже несколько войн сейчас…