И это, конечно, парадоксальная, почти фантастическая ситуация: вдруг русские и украинцы начали друг друга называть фашистами. Страна, которая потеряла огромное количество людей на той войне, вдруг разделилась на два лагеря, и все друг друга фашистами называют. Ну вот что это? Поведение нашей страны очень похоже на поведение подростка, которому кажется, что он все знает лучше всех. И вот он открыл окна, поставил динамики и врубил свой музон на полную громкость. Пусть все знают, как я могу, пусть все слушают то, что я велю. И для такого подростка главное – сила. Потому очень логично, что мы вооружаемся и вооружаемся. И, кстати, экономика, ориентированная на увеличение военных расходов, на модернизацию армии, она прекрасно заработает, и мы будем выпускать танки, снаряды, пушки, ракеты и самолеты. Советская экономика была заточена на военные цели, и теперь все это возвращается. Мы снова будем продавать оружие всех видов. Конечно, против нас ввели санкции самые модные и стильные ребята во дворе. Но во дворе еще есть до фига народу, которому можно продать оружие. Да, нам не дадут больше играть в подъезде на гитаре, но ничего, мы у дедушки полпенсии отнимем и купим себе гитару. А дедушке расскажем, что его пенсия на поддержание великой цели ушла… И все-таки я уверен, что эта история с Украиной как-нибудь потонет в нашем болоте. Напряжемся лет на пять, а потом устанем, махнем рукой и пойдем по домам, потому что – ну хватит уже.
NB Это интервью The New Times опубликовал в 2018 году, но записано-то оно было в конце 2014 года. Прошло пять лет. И еще год. Год номер 2020, тот, про который в соцсетях шутили: «Что попросишь у Деда Мороза на Новый год?» – «Пощады!».
Путин и Охлобыстин
Ты намекнул, что чекисты руководят страной.
– Как намекнул? Это факт.
Что – президент Путин у нас возглавлял ФСБ?
– Почему президент Путин? Там очень много. Это как с русскими: копнешь, а там татарин. Копни какого-нибудь начальника, там кагэбэшник 100-пудово.
NB То, что Миша человек добрый + совестливый, я повторяю с момента трагедии, не оправдываю пьянства за рулем, однако готов подставиться еще раз – Ефремов человек незлобливый, я ему верил и верю. А насчет игр в оппозицию, в июне, на старте судебного разбирательства, актер заявил: «Где я и где политика? Я не имею отношения к оппозиции, не имею отношения к политике. Ничего не имею против личности Путина. Почему я должен плохо относиться к человеку, который нас кормит – нас, людей искусства, деятелей кино. Ведь все мы помним, в каком упадке была культура раньше». Про странную историю с портретом Путина у него дома – ниже, в беседе с Эльманом Пашаевым.
А насчет русских. В каком возрасте Миша Ефремов узнал, что он не русский?
– Я никогда себя и особо русским-то не считал. Я всегда считал себя человеком. Я узнал, что я чуваш, когда мне не было еще 11-ти.
Да, да, и мордва еще.
– Нет, ну, мордва – это по отцовской линии мордва. А по маминой – чуваш я. И более того, я прямой потомок Ивана Яковлева. А это человек, который перевел Библию на чувашский язык. Который был заместитель отца Ленина. Ну, это такая наша семейная гордость.
Ну, а какие вы, чуваши? Чем вы от нечувашей отличаетесь? Что у вас есть такого?
– Ну, во-первых, мы крещеные.
Во-вторых, мы большещекие.
В-третьих, мы добрые.
Ну, в общем, мы лучшие.
Про «крещеные», – я вспомнил одно интервью, в Киеве ты давал. И, рассказывая о своем друге Иване Охлобыстине, как мне показалось, с долей сарказма и с иронией сказал про его поход в батюшки. Ну, как-то неодобрительно.
– Да не неодобрительно сказал. Я, наверное, сказал, что Ваня мне написал пьесу. И сказал, вот у него был 21 год духовных исканий, и он пьесу одну написал. Потом 21 год духовных исканий, и вторую написал.