Анатолий:
— Насколько я знаю, сейчас вся Москва обсуждает наш «отъезд» то ли в Швейцарию, то ли в Австралию — география самая широкая.
— Ирина Михайловна, зачем вы «покинули» Родину?
— Это было ненадолго. Во Всемирной организации здравоохранения есть отдел хронических неинфекционных заболеваний. Он проводил международный семинар в Швейцарии. Был приглашён специалист лаборатории медицинской демографии, где я работаю. Коллеги решили послать меня. На целых шесть дней. В основном я работала там с утра до вечера, а в свободное время «знакомилась с заграницей».
Привезла массу научной литературы, компьютерных программ, впечатлений и тысячу франков — зарплату от ВОЗ. По существующему положению я не имела права их потратить и сдала в Министерство здравоохранения СССР.
— Что значит «знакомилась с заграницей»? Вы там были в первый раз?
— Увы, в первый. Если не считать поездку по линии «Спутника» в комсомольском возрасте.
— У вас есть дети?
— Две дочки. Ксения одиннадцати лет и Анастасия, ей три с половиной годика.
— Приходится ли обращаться за материальной помощью к родителям?
Ирина:
— Приходится. Но что же делать? У меня, старшего научного сотрудника и кандидата наук, месячный заработок доходит до 400 рублей.
Анатолий:
— У меня, доцента кафедры клинической хирургии, оклад 260 рублей. Хорошим подспорьем является дежурство ответственным по больнице и по экстренной сосудистой помощи. Несколько лет назад повысили зарплату врачам хирургических специальностей, а сотрудникам кафедр, которые занимаются тем же самым да ещё ведут педагогическую работу, оставили прежнюю. Но, откровенно говоря, меня эта работа больше привлекает из-за профессионального интереса и только потом из-за материального.
Ирина:
— Мы ходим в те же магазины, что и все люди, стоим в тех же очередях…
— Где выслушиваете самое разное по адресу родителей…
Анатолий:
— Часто и бредни. Их не надо опровергать до тех пор, пока они не носят оскорбительного характера. Впрочем, любые опровержения потом обрастают новыми сплетнями. В последнее время люди, с которыми дружу много лет, звонят по телефону, и я по интонации чувствую: звонят с одной целью — проверить, на месте я или нет, не в Лондоне или ещё где.
Поэтому я, честно говоря, не вижу смысла и в нашем интервью. Пройдёт неделя-другая, и пойдут новые «новости».
Ирина:
— Порой это забавляет, а порой появляется желание подать в суд за клевету. Бывает, спорю. Но всё зависит от ситуации. Коллеги, случается, пересказывают мне подробности из моей жизни. С юмором, конечно.
— Ирина Михайловна, у вас очень щекотливая ситуация: что ни сделай — всё объект для пересудов.
— Ну что же мне теперь не жить, не работать?!
— А над чем вы сейчас работаете?
— Основная цель нашей научной работы — анализ медико-демографической ситуации в стране, который должен стать основой эффективной социальной политики в области здоровья населения. Я главным образом изучаю проблемы смертности.
— Мрачная у вас тема.
— Нет, не мрачная. Смерть — это тоже проявление жизни.
— Такое отношение к жизни у вас, видимо, от матери-философа. А что вы унаследовали от отца?
— Трудно сказать коротко. Очень многое.
— У вас есть друзья? Вы часто приглашаете их к себе домой?
— Много друзей осталось в Ставрополе. Раньше мы часто переписывались, теперь реже — сказываются годы, семейные будни. А в Москве большинство наших друзей — медики, хирурги.
— Вам, вероятно, приходится быть очень разборчивой в выборе друзей?
— Я всегда разборчива в людях. Друзья должны быть близки духовно, быть опорой в жизни.
— Приходилось ли вам сталкиваться с людьми, которые пытались использовать знакомство с дочерью члена Политбюро, потом генсека, Президента для своих личных выгод?
— Конечно. Это, к сожалению, имеет место в нашей жизни. Но я не считаю себя вправе участвовать в подобных делах.
Анатолий:
— Мы стараемся максимально беречь родителей. Они реагируют буквально на всё. Нет, они не легкоранимые люди, просто не могут оставаться безучастными к чему бы то ни было.
— Ирина Михайловна, вы ярая сторонница идей своего отца?
— Безусловно. Может быть, это моё понимание дочернего долга.
— Анатолий Олегович, насколько можно судить по фольклору, отношения зятя и тёщи всегда были неоднозначными. Можете это опровергнуть?