На протяжении пятнадцати лет работала Мария Павловна уборщицей в райкоме партии. И все годы писала в разные концы, искала сына.
О её беде знала вся Дмитровка.
В красном углу маленькой комнаты под кролевецким рушником висит икона Божьей Матери. Не раз Мария Павловна падала перед ней на колени, моля помочь найти сына, её Мишу…
Как-то вечером, истопив печку, она сидела перед телевизором. Внучка за столом углубилась в учебник. По телевизору транслировали открытие XXVII съезда КПСС. Она не очень прислушивалась к тому, о чём говорили. Просто смотрела на людей, которые заседали во Дворце съездов. Неожиданно — словно током ударило: тот, который выступал с докладом, показался ей до боли родным.
— Ой, Миша…
Внучка удивлённо посмотрела на бабушку.
— Кто, бабуля? Какой Миша?
— Мой Миша…
Слёзы покатились из её глаз. Она не могла уже оторваться от экрана.
— Так это же Горбачёв, бабуся! Горбачёв, слышишь?
Она не хотела ничего слышать. Ничьих доводов, ничьих слов. Боялась и боится только одного: чтобы не умереть, пока не скажет ему, что нашла его, что она его мать, а он её сын. Посылала заказные письма в Москву — Горбачёву, Раисе Максимовне, их зятю Анатолию в больницу, где он работает… В ответ получала извещения: письмо передано в Общий отдел ЦК КПСС. И всё. Приезжали к ней ответственные люди из Бахмача и Чернигова, уговаривали, убеждали, что она ошибается. Она не отрицала: пусть себе говорят, у них такая работа. Переубедить же её никто не сможет. Слушает Мария Павловна только своё сердце.
Она завела дневничок, в который записывает всё, что происходит в жизни того, в ком она узнала сына:
«Мишу узнала на 27 съезде 86 года.
Миша Президент. 15 марта 90 г.
Заваруха была на даче 19 августа 91 г. на Спаса.
Президент фонда Миша. 92 г. 1 января».
…Мария Павловна уверена, что её письма не доходят к тому, кто для неё как Бог. Обрадовалась приезду журналистов: теперь он, наконец, будет знать о ней.
Теперь в её комнате над ковриком с оленями висит большой цветной портрет Михаила Сергеевича Горбачёва. А со стены смотрит кареглазый мальчик в пилотке-испанке. Они действительно чем-то похожи, тот, которого знает весь мир, и Миша Ермоленко из Гайворона, чья судьба неизвестна даже родной матери.
…Мария Павловна и Екатерина Александровна проводили нас до ворот…
— Приезжайте к нам летом, — приглашали они. — Здесь такая красота. Море цветов… Приезжайте!
К визитёрам старая мать привыкла. С тех пор, сказала, как узнала сына, было их немало. Собственно, что мы знаем о раннем детстве того, кто был нашим первым Президентом? Ничего. Строить какие-то догадки — недостойно. Точно известно нам лишь то, что живёт на Черниговщине в селе Дмитровка человек очень сложной, трагической судьбы. Выпало ей пережить то, что не дай Бог никому.
Есть в этой истории какая-то тайна».
Комментарий Бориса Олейника к этой публикации: «Пожалуй, и я бы, как многие другие, отмахнулся: да перестаньте морочить голову! Мало ли в истории было лже-царевичей, лейтенантов шмидтов и прочих мистификаторов?! Мало ли авантюристов выдавали себя за родственников известных деятелей, ученых, писателей?! Ведь Хлестаковы — как явление — непреходящи.
Не исключено, что и эта женщина, исстрадавшаяся в поисках сына, приняла страстно желаемое за действительное. Однако позволительно спросить: есть ли у кого-либо, вплоть до самого Горбачёва, мандат на непогрешимую истину, дабы однозначно, в императиве утверждать, что это… ошибка? И не слишком ли много совпадений, включая и то, что предки Горбачёва с Черниговщины? Но главное — кто посмеет усомниться в правдивости исповеди матери, если даже сие — всего лишь фатальное совпадение, и Михаил Сергеевич — не тот мальчик Миша, которого потеряла несчастная женщина?
Оставим эту тайну для двоих.
Даже в самом запредельном, противоречащем всем устоявшимся понятиям люди пытались отыскать логику, точку отсчёта тех или иных последствий. И всегда находили объяснение — не важно, подтверждалось ли оно последующим реальным опытом или оставалось достоянием мифов.