– У меня там документы, вещи. Отдайте! – храбро возопила Оля, но уголовник лишь осклабился:
– Ты мало платила мамаше, вот вещи и остались… в доплату. Но их тоже мало! Ты мне должна! Задницей отработаешь, поняла?
Парень был тяжело и давно пьян. Он стоял на ногах, двигался почти как трезвый, но остекленелые глаза четко указывали на то, что он или пьян, или под наркотическим угаром. Зрачки я не видел, но мне этого и не было нужно – я ЗНАЮ, что это так.
Он схватил Олю за руку, потянул к себе, она взвизгнула, и тогда вмешался я. Меня он почему-то упорно не замечал – кстати, тоже признак тяжелого наркотического опьянения. Он был весь сосредоточен на одной цели – получить вот эту красотку, и ничего не видел вокруг себя.
– Эй, ты, отпусти ее! – как можно более холодно и грозно сказал я, рассчитывая получить определенную реакцию. Вообще-то надо было глушить его сразу, но у меня был небольшой план.
– Чё?! Это кто там вякнул?! – поднял на меня взгляд парень, и, как по волшебству, в руке у него оказался нож, обычный нож, какие испокон веков делают на зоне – узкое лезвие, упор для большого пальца, наборная плексигласовая рукоятка. Хороший нож! Как раз на статью!
– Что, она привела, сука?! Щас я вас в натуре попишу!
Я всяких отморозков видел. И нарков под кайфом, и алкашей в тяжелом запое, и сумасшедших с ружьем-пятизарядкой. И этот, честно сказать, от своих «коллег» в будущем ничем не отличался. Они воспринимают только язык силы и успокаиваются только тогда, когда их реально глушат. А потому я дернул Олю назад и в сторону, освобождая себе дорогу на поле битвы.
Сказано громко, но, собственно, битвы никакой и не было. Было избиение. И зря я опасался (именно опасался, а не боялся!) – от былой стати боксера, похоже, осталось одно лишь воспоминание. Алкоголь, дурной образ жизни, а также лагерная пайка никак не способствуют успехам во всех известных единоборствах – кроме «литрбола».
Я перебросил одну из дубинок в левую руку и правой, ударом по запястью, выбил нож у своего противника. Затем левой дубинкой врезал ему в лоб с правой стороны, у виска, и добавил правой в то же место, только справа. Получилось очень быстро, вроде барабанной дроби: трррыть! И вот уже отморозок начинает валиться на пол, а я ему придаю направление – правой ногой в живот, от чего он влетает в квартиру, как мяч. И шагаю следом, перешагивая через бесчувственное тело… чтобы оказаться пред очами пятерых ублюдков, один другого омерзительней. Вот тут я начинаю снова «опасаться». Их слишком много, и преимущества у меня только два: наличие оружия ударно-дробящего действия в руках, а второе – неожиданность и скорость, с которыми я влетел в квартиру. Они еще не успели ничего сообразить, как я обрушился на них, будто куча кассетных бомб.
Направо! Налево! Направо! Налево!
Я хлестал их дубинками, не останавливаясь ни на миг, стук стоял – будто луплю по деревянным манекенам. Эти черти и были деревянными – на всю голову, трое из них все-таки успели достать ножи, хотя нож против дубинки – это сущая чепуха, особенно если ты привык им пугать, а не работать по-настоящему.
В общем, на расправу с этой гоп-компанией у меня ушло около минуты. Последним отправился в объятия Морфея шустрый паренек лет двадцати пяти. После того как я лишил его ножа, он попытался встать в боксерскую стойку (дурак! Бежать надо было!), и я с наслаждением отбил ему руки, нахлестав по локтям, закончив барабанной дробью по макушке. Теперь своими руками он не то что кружку долго не поднимет – и на собственный член силы не осталось.
Закончив бойню, я прислонился к стене плечом и застыл, переводя дух. Это все было сделано быстро и очень энергично. Даже для меня. Ведь каждый удар наносился не так, как наносит его барабанщик рок-группы, проворачивая палочки между пальцами и подбрасывая вверх. Бил я от всей души, стараясь пробить мышцы, раздробить кости, устроить сотрясение мозга. Чтобы после моего «массажа» супостат уже больше не поднялся.
Наверное, я все-таки даже меньше минуты все это делал, потому что Оленька еще стояла в дверях, открыв рот, – так, как я ее там и оставил. Когда ты в рукопашной, секунды растягиваются. Они становятся тягучими, как клей, и кажется, что с момента начала схватки прошла целая вечность. А на самом деле – всего лишь секунды.
И еще – сильно устаешь. Потому что организм работает на пределе возможностей, выдавая все ресурсы, что накопили мышцы. Вот я и выложился по полной. Увы, я не киношный и не книжный боец, который, перебив полдюжины здоровенных мужиков, пойдет дальше, насвистывая и поплевывая в потолок. Давно уже не тренировался, да и дыхалка… не та. Горько себе признаваться, но все-таки, вероятно, старею. А может, давно не тренировался, в этом дело? Эх, был бы тут какой-нибудь зал с единоборствами…