Нет, конечно, она рада, что Сашка взял её с собой…
Только он сейчас на рыбалке с друзьями, а она тут — в пустом тихом доме. Одна.
Марина подумала, что здесь, возможно, умирали какие-нибудь Сашкины родственники. Вот, может даже, на этой самой железной кровати с никелированными шариками, куда она собралась прилечь.
А на лавку, наверное, ставили гроб с покойником…
Сколько их здесь было — покойников-то?
Марине сделалось страшно, и она включила радиоприёмник. Но зазвучавшая в тишине музыка напугала её ещё сильней — звуки, изрыгаемые динамиком, будто из другого мира доносились. Да и сам дом вдруг представился Марине живым существом, которое спало почти двадцать лет под точение жуков в стенах и мышиную возню на чердаке, а как услышало незнакомую музыку, так очнулось, напряглось, пытаясь разобраться — что это за копошение внутри? Что за гости?
На кухне что-то упало, Марина завизжала и бросилась из дома прочь.
Подъехать к реке получилось не сразу: все старые дороги сильно заросли. В одном месте — когда за деревьями уже блестела вода — «галлопер» даже застрял. Пришлось доставать лебёдку, чтобы помочь машине выползти из мелкого, но топкого овражка.
Зато на берегу обнаружилось довольно удобное место с ровной площадкой, со старым кострищем, обложенным камнями, с натоптанным спуском к воде.
— А ты говорил, что место дикое, — сказал Роман, помогая Валерке вытащить упакованную лодку.
— Видимо, сосед рыбачит, — предположил Сашка. Он и сам был недоволен, обнаружив здесь следы человеческого присутствия.
— Лодку тут оставим?
— Конечно. Не назад же тащить. Только привяжем покрепче.
— И соседа надо будет предупредить.
В недалёких камышах плеснуло. Валерка встрепенулся, обернулся. Ему показалось, что там — в самой гуще камышовых зарослей — стоит кто-то, смотрит в их сторону. Он шагнул к реке — камыш дрогнул, по воде пошли круги — больше Валерка ничего разглядеть не успел.
Долго ходила Марина по улице, смелости набираясь. И в садик яблоневый перед домом заглянула, и двор обошла, и заросший бурьяном огород осмотрела. Потом прогулялась к колодцу, заглянула в его гнилое нутро, «эй» сказала, ответное «эй» услышала. Вроде, успокоилась, — но заставить себя вернуться в избу так и не смогла; бродила и бродила вокруг, в чёрные стёкла посматривая, подсознательно ожидая, что шевельнётся сейчас какая-нибудь из этих серых занавесочек, и выглянет в окошко жуткое белое лицо.
А может и не белое.
И не лицо вовсе, может, а рыло…
Отворачивалась Марина от окон, не могла долго в них смотреть, так как боялась, что от мыслей таких действительно что-нибудь привидится — и как потом в этой избе ночевать?
Когда вдалеке наконец-то послышался рык автомобильного дизеля, Марина вышла на дорогу. И заметила, оглядываясь, что в избе на той стороне улице, где была выкошена лужайка, открыта дверь. А в проёме, к косяку привалившись, стоит бородатый мужик, на лешего похожий, и смотрит, будто убить хочет.
Возвратившиеся ребята на Марину обиделись, когда она на их законный вопрос об ужине ответила, что ничего не готовила. Они даже слушать её не стали, когда она попыталась о своих страхах рассказать. Даже Сашка махнул рукой и пошёл на кухню для обещанной каши крупу промывать.
Как темнеть стало, запустили генератор, на Валеркином ноутбуке комедию включили и электрический свет наладили. Марина к тому времени с кухни всех прогнала, сварила гречневую кашу с тушёнкой, с древним самоваром управилась, колбасы и сала нарезала, хлеба накромсала, бутылку водки на середину стола поставила — исправилась, одним словом.
Ребята такое старание оценили. И Сашка подобрел, первую рюмку опрокинув, салом зажевав. Заговорили о завтрашней рыбалке. Марина как представила, что опять одна останется, аж затряслась.
— Возьмите меня с собой!
— Да чего тут бояться? — искренне удивился Сашка. — Запри дверь и сиди себе, книжку читай, радио слушай.
— Страшно, — сказала Марина. И вспомнила про мужика, что в дверном проёме стоял:
— Пока вас не было, сосед вернулся. А если он сюда полезет, когда я одна буду?
Ребята переглянулись.
— Надо бы сходить, познакомиться с соседом-то, — сказал Валерка, не столько за Марину переживая, сколько за своё добро.
Соседа дома не оказалось.
Ребята сначала на крыльце топтались, потом решились внутрь заглянуть — дверь хоть и прикрыта была, но не заперта. Покричали в тёмные сени: «Есть тут кто? Ау?!». Потом и в тёмную комнату зашли.