— Понятно… — не стал спорить Гиз. — А где ваш папа?
— Он ушел в лес, — ответил старший.
— Мама говорит, что он заблудился, — добавила девочка.
Малыш, которому наверное, не было еще и шести лет, горестно хлюпнул носом. Большие глаза его вмиг наполнились слезами. Девочка, заметив, что братишка вот-вот разрыдается, обняла его, прижала к себе, шепнула на ухо что-то утешительное. Сказала, обращаясь к Гизу, словно извиняясь:
— Он еще маленький. Поэтому часто плачет.
— Маленьким можно, — кивнул Гиз. — Скажите, а вы здесь никого чужого не видели?
— Видели, — сказала девочка, осеклась и посмотрела на старшего брата.
— Видели, — подтвердил тот, чуть помедлив.
— Кого? — спросил Гиз.
— Дядьку.
— Какого?
— Большого. Бородатого.
— И что он здесь делал?
— Сначала ел. А потом заснул.
— Когда вы его видели?
— Давно, — сказала девочка.
— Вчера, — сказал ее старший брат.
— И куда он делся?
— Мы не знаем. Сегодня его здесь не было.
— И часто сюда приходят дядьки? — поинтересовался Гиз.
— Часто, — сказала девочка.
— Иногда, — ответил ее брат.
— Этот дядька… Он был страшный? Он вас напугал?
— Нет… — Девочка задумалась. — Когда он спал, я хотела подергать его за бороду.
— Понятно, — пробормотал Гиз, посмотрев на бесчувственного Эрла. — Обычный бродяга, у которого нет денег, чтобы заплатить за ночлег… Вот что, ребята, — повернулся он к детям, — нечего вам здесь делать, бегите-ка домой. Маме вашей я ничего не скажу, а вы пообещайте мне, что больше сюда не придете.
— Обещаем, — неуверенно сказала девочка.
— Обещаем, — бойко ответил ее старший брат. А младший, размазав слезы по щекам, молча кивнул.
— Вот и хорошо, — сказал Гиз, не сомневаясь в том, что подобные обещания дети давали уже не раз. — Не то что бы я вам не верю, но все же, давайте-ка я вас провожу. На всякий случай… — Он подошел к Эрлу, потряс его за плечо: — Эй, друг! Вставай! Слышишь меня? Все уже кончилось, мы, как всегда, победили! Теперь пора уходить!..
Эрл тихо застонал и открыл глаза.
Они впятером покинули заброшенный дом. Продравшись через крапиву и малинник, перебравшись через жерди старой изгороди, вышли на дорогу.
— Ну, до свидания, — сказал Гиз детям. — Сегодня вечером я к вам загляну. Ждите.
— Вы не скажете маме, что мы играли в доме? — в который уже раз спросил курносый паренек.
— Не скажу. Даю слово!
— А еще мама не велела с вами разговаривать, — поделилась девочка.
— Это еще почему? — спросил Гиз.
— Она сказала, что вы почти как мертвяк.
Гиз хмыкнул, усмехнулся криво, почесал в затылке. Пробормотал:
— А у вас умная мама… Все верно сказала…
Селяне были здорово напуганы.
Обычный путник, проходя через деревню, наверное, ничего особенного не заметил бы. Крестьяне, как всегда, занимались своими делами. А дел у них хватало: середина лета — пора сенокоса. С самого раннего утра, пока солнце еще не поднялось высоко, не высушило росу, пока не очнулись мухи и оводы, пока воздух свеж, они с косами на плечах, с рогатинами и граблями шли на луга — словно бойцы, собирающиеся на бой.
Косьбу заканчивали к полудню, возвращались домой, обедали. Потом снова уходили работать — надо было шевелить подсыхающую траву, уже готовое сено сгребать в копны, везти на сеновал. То, что не поместится под кровлей — валить в скирды…
Крестьяне торопились — их подгонял страх. Гиз чувствовал это.
К вечеру деревня словно вымирала. Плотно затворялись ставни, с недавнего времени обитые жестью. Закрывались массивные ворота дворов, подпирались тяжелым бревнами. Гремели засовы, лязгали цепи, стучали накидные крючки и щеколды. К окнам, к дверям пододвигалась мебель. Даже печные трубы перекрывались чугунными заслонками.
Селяне словно готовились к осаде.
Мало кто отваживался выйти на улицу в сумерки. И никто носа не высовывал из дому ночью.
В ночной тьме по затихшей деревне бродил мертвяк…
Перекусив в заведении Эрла, оставив хозяина отдыхать после перенесенного потрясения, Гиз отправился к деревенскому кузнецу. Тот жил рядом с постоялым двором, и соседство это было удобно как ему самому, так и постояльцам Эрла. Лишь сами селяне не слишком были рады тому, что шумная и дымная кузница располагается почти в самом центре деревни.
Кузнец был дома. Увидев гостя в окно, он вышел на крыльцо своей небольшой избенки, уважительно поздоровался, пригласил внутрь, усадил за стол, велел жене принести самогонки и чего-нибудь съестного. Поинтересовался: