Теперь у охотника было все необходимое для охоты.
Солнце стояло еще высоко, поэтому Гиз не спешил.
Бросив вещи в своей комнате, перекинувшись парой слов с Эрлом, он решил прогуляться.
В деревне охотника уже знали. Крестьяне издалека кивали ему, здороваясь, но лишь немногие осмеливались подойти ближе, чтобы пожать руку. Некоторых из них Гиз узнавал: толстый Минс — шумный весельчак, жизнелюб и балагур; плотник Гетор с топором за поясом; кривоногий немногословный Кир; угрюмый Эст — крепкий сильный мужик, но забитый женой.
— Завтра утром, — говорил им всем Гиз. — На рассвете, когда появится солнце, приходите к дому Дилы. Передайте всем…
Охотник видел, что крестьяне боятся. Он знал, что придут немногие — хорошо, если десяток человек соберется. Кого-то не отпустит жена, у кого-то обнаружатся неотложные дела, кто-то почувствует недомогание…
Они считают, что убить мертвяка — обязанность охотника. Ему за это заплачено. Вот и пусть отрабатывает деньги.
А у них и без того дел хватает.
Каждый должен выполнять свою работу. На этом держится мир…
Гиз догадывался, о чем сейчас думают селяне. Он их понимал, и не собирался с ними спорить, ведь они были правы.
Только вот убить мертвяка — это еще не все.
Нужно найти человека, который сумел поднять мертвого.
А уж с этим человеком — Гиз предчувствовал это — разбираться будут сами селяне.
Это уже их дело…
Незадолго до захода солнца Гиз собрал все свои вещи и покинул постоялый двор, на прощание пожав руку молчаливому Эрлу.
— Завтра утром возле дома Дилы, — напомнил он еще раз.
Охотник не успел сойти с крыльца, а за его спиной уже лязгали прочные засовы…
Ночь кралась с востока, со стороны темнеющих лесов. Небо еще светилось, но на земле лежали густые тени — словно натянутые полотнища черной материи. Избы сделались похожи на огромных спящих животных — глаза-окна закрыты веками ставней, крепко сомкнуты пасти дверей и ворот.
Гиз шагал по тихой улице и ему казалось, что он единственный живой человек во всей деревне.
— Черный глаз… — пробормотал охотник. — Скрой всех нас…
Он вдруг вспомнил мертвое селение, через которое проходил совсем недавно — дней десять назад. Там были такие же дома — тихие, темные. И от них веяло холодом. Ни единого человека не было в той деревне. Никого живого, только паршивый пес, поджав хвост, долго бежал за торопящимся путником, но потом тоже куда-то сгинул… Что там произошло? Куда делись все люди?
Слишком много мертвых встречается на пути последнее время. И это так далеко от Кладбища. Что же тогда происходит рядом с ним?..
«Мертвые беспокоятся, когда в мире что-то меняется, — не раз повторял Страж. — Когда живые люди начинают менять мир, оживают и мертвые».
— А подняв мертвых, можно изменить мир, — проговорил Гиз вслух и вздрогнул. Ему показалось, что фразу эту произнес не он.
— Не выспался, — констатировал Гиз. — Это все кошмар. И когда я от него отделаюсь? — Он вспомнил Нелти, свою не родную сестру. Однажды она пыталась избавить его от дурных снов. И не смогла. Не сумела. Тогда им было плохо, очень плохо. Обоим. Им казалось, что они теряют рассудок. Кошмарные сны вдруг стали явью. Ночные призраки обрели плоть. Жуткие видения приходили белым днем.
Жирная муха, ползающая по бесформенным губам…
Немало времени прошло, прежде чем кошмары вернулись туда, где им положено быть, — в сновидения…
Гиз остановился на дороге рядом с домом Дилы. Обернулся, внимательно осмотрел заброшенную избу бортника Лорта. Сейчас Гиз жалел, что не обыскал ее сверху до низу. Он чувствовал, что с избой этой что-то не в порядке. Возможно, именно там скрывался мертвяк.
Но почему тогда дети его на заметили?..
Идти сейчас в заброшенную избу было безумием. Ночь уже подступала. Прячущийся в тени, затаившийся в густых зарослях дом выглядел зловеще.
Этот дом сам был живым мертвецом.
— Я до тебя еще доберусь, — пригрозил охотник шепотом и свернул на тропку, ведущую к дому Дилы.
Хозяйка не открывала долго.
Гиз стучал и стучал в дверь, несколько раз подходил к окнам, барабанил в закрытые ставни, кричал:
— Дила, открывай! Это я, Гиз, охотник!..
Его не могли не слышать. Но он понимал, почему никто не выходит — там, в избе, женщина и три ребенка, слыша доносящийся с улицы шум, наверное, сходили с ума от страха.
— Дила! Я обещал, что вернусь вечером! Вот я и пришел! Я буду вас защищать! Не бойтесь! Открывайте!..