С Владимиром Михайловичем Гнатюком — тогда директором «Украинско-русского издательского союза» — у отца завязалась оживленная переписка еще в 1898 году. Коцюбинский стал членом этого объединения, начал там издаваться. Лично они познакомились в 1905 году во Львове.
Коцюбинского с Гнатюком тесно связывали литературные интересы, издательские дела, собирание фольклора. Со временем их отношения переросли в большую дружбу семей. Отец всегда останавливался в доме Гнатюков во время своих поездок за границу. Жена Гнатюка гостила у нас в 1911 году. И взрослые и дети обменивались фотографиями. Владимир Михайлович снабжал отца фольклорными сборниками, которые очень помогали ему.
«За подарок для меня очень ценный — за Ваши «Этнографические записки» — очень Вам благодарен», — пишет в одном из писем своему другу Михаил Михайлович. И в другом письме: «Развлекали меня во время каникул Ваши коломийки[34]. До чего же хорошая книга! Просто поражаешься богатству народного воображения и колоритности языка. «Буду брать», — скажет, наверно, каждый писатель, читая эту книгу, и в этом преступлении виноваты будете Вы. Очень Вас благодарил, читая коломыйки, благодарю и сейчас».
Письма Коцюбинского к Гнатюку полны нежности.
«Вот сижу сейчас и представляю Вас в Криворивне, — пишет Михаил Михайлович. — И так мне хочется быть вместе с Вами, среди гор, над речкой, греться на солнце и спокойно о чем-нибудь говорить. А то вдруг услышать оригинальную коломыйку и Ваш смех…»
Можно сказать, что Владимир Михайлович был одним из самых близких друзей отца. Переписывались они на протяжении пятнадцати лет, вплоть до кончины Коцюбинского. В 1914 году, после смерти Михаила Михайловича, Гнатюк издал во Львове его «Письма к Владимиру Гнатюку» со своим предисловием, в котором сердечно вспоминает о Коцюбинском. «Среднего роста, стройный, худощавый, в последнее время немного сутулый, одетый скромно, без всякой претензии и, конечно, с бутоньеркой в петлице… Умел вести и поддерживать беседу так, что каждый получал удовольствие от разговора с ним… Бескорыстный до самопожертвования, все делал по внутреннему убеждению и ничего ради личного интереса».
Большой радостью для отца было появление его рассказа «Ради общего блага» в переводе на русский язык в журнале «Жизнь», литературную часть которого вел М. Горький. В этом номере были также помещены статья В. И. Ленина «Ответ г. П. Нежданову», подписанная псевдонимом Владимир Ильин, и рассказ «Двадцать шесть и одна» М. Горького.
«Недурной журнал! Беллетристика прямо хороша и даже лучше всех!»[35] — говорил о журнале В. И. Ленин.
Окрыленный успехом, Коцюбинский готовит к выходу в свет второй сборник своих рассказов.
Его приглашает сотрудничать киевское издательство «Век». Редакция просит отца прислать автобиографические сведения и фотографии для оформления сборников, а также сообщает их предполагаемый состав.
Активизация издания произведений Коцюбинского обеспокоила жандармерию и цензуру. Петербургский цензурный комитет запрещает в России новеллу «Хо», наблюдение за литературной и общественной деятельностью Коцюбинского усиливается. В донесениях отмечается «об организации в Чернигове тайного противоправительственного политического кружка, в состав которого входит М. Коцюбинский, его жена, Б. Гринченко, И. Шраг и другие».
После длительных проверок жандармерией благонадежности писателя в сентябре 1900 года его все же перевели на должность статистика в оценочно-статистическое бюро Черниговского губернского земства с окладом 1200 рублей в год.
1901 год начался возмущением прогрессивной общественности всей страны по поводу отлучения от церкви Льва Толстого. Позже я узнала, что отец и мать в числе двухсот других подписали адрес, посланный из Чернигова Л. Толстому в связи с этими событиями.
На одном из «понедельников» был решен вопрос, кому отвезти приветственный адрес Толстому от черниговских почитателей его таланта. В блокноте Толстого записано, что 12 апреля 1901 года у него была с адресом неизвестная дама из Чернигова. Вышеупомянутой дамой, по предположению Тамары Ивановны Бобырь, была Вера Иустиновна.
Талант гения русской литературы был близок и дорог Коцюбинскому. Как председатель общества «Просвита», Михаил Михайлович был инициатором празднования в 1908 году на Украине 80-летия со дня его рождения. В письме, адресованном Киевскому научному обществу по подготовке этого торжества, Коцюбинский пишет: «украинцы не могут стоять в стороне от большого культурного праздника, которым почтут писателя, завоевавшего всемирную славу, поэтому нужно своевременно побеспокоиться, чтобы наряду с другими народами в празднестве участвовали и представители украинского народа».
Коцюбинский не любил одиночества. Он всегда тянулся к людям, интересовался наукой, искусством, музыкой. С нескрываемым удовольствием общался он с посетившими Чернигов профессорами Алексеем Петровичем и Марией Васильевной Павловыми. Они преподавали в то время в Московском университете. Алексей Петрович — выдающийся геолог и археолог, впоследствии академик, воспитатель не одного поколения опытных геологов, работал над исследованием морского дна и созданных морем геологических напластований. «Много интересного и неисследованного есть в природе, — утверждал он. — Нужно упорно работать над нашим прошлым, над историей нашей земли».
Коцюбинского поражали в Алексее Петровиче преданность науке, ум, знания. Он любил беседовать с ним, пристально наблюдая за выражением его лица, умных, проницательных глаз. Вглядываться и вслушиваться в людей, каждый раз открывая в них необъятный мир новых чувств, переживаний, было отличительнейшей чертой его нервной чуткой натуры.
Е. И. Чудновская в письме ко мне от 26 июня 1961 года вспоминает: «Однажды речь зашла об одном из женских портретов, написанных М. Жуком. Кто-то сказал, что женщина некрасива. На это Михаил Михайлович возразил, что, по его мнению, некрасивых людей нет или почти не бывает, так как в каждом лице можно найти что-то привлекательное — в глазах, в очертании лба… Нужно только уметь найти эти прекрасные человеческие черты, добавил он».
Скрытую красоту видел отец и в жене Павлова. Маленькая, сухонькая, седеющая женщина, скромная и с виду непритязательная, в действительности была очень умным, содержательным человеком. Мария Васильевна одной из первых женщин закончила в Париже в 1884 году Сорбонну, стала выдающимся палеонтологом, специалистом по вымирающим млекопитающим. При Советской власти была избрана членом Академии наук Украины и почетным академиком Академии наук СССР.
Жена Павлова приезжала на отдых к своей двоюродной сестре Вере Коцюбинской. Они вспоминали отрочество, юность. Чета Павловых была бездетна, поэтому, очевидно, с таким удовольствием отдыхала у нас, где всегда звенел детский смех.
Не меньший интерес вызывала у отца также часто гостившая у нас Мария Адриановна Дейша-Сионицкая, жена маминого брата — Василия Иустиновича. Мария Адриановна была известной в ту пору русской певицей. Она обладала прекрасным сопрано с редкостным диапазоном большой драматической экспрессии. Начиная с 1883 года она поет в Мариинском оперном театре в Петербурге вместе с известными певцами Николаем и Медеей Фигнер. С 1891 по 1908 год она примадонна Большого оперного театра. Неоднократно была партнершей Ф. Шаляпина в ряде оперных постановок, выступала с концертами во Франции и Бельгии. При Советской власти Мария Адриановна стала профессором Московской консерватории и автором педагогического эссе «Пение в ощущениях», которое вышло в 1926 году. Музыковеды до сих пор вспоминают ее как самую «умную» Аиду, отмечая наряду с богатейшими вокальными данными ум и драматическое дарование певицы, с полным основанием называя ее «народным самородком».
34
Коломыйка — украинская народная песня, особенно распространенная в западных областях — в Закарпатье и Буковине.