«А в это время, — пишет автору книги старый коммунист В. Е. Драбкин, — Юрий Михайлович в качестве представителя украинского партийного центра вместе с уполномоченным лохвицкой партийной организации У. С. Рябинской-Михайловой, у которой были крепкие связи с подпольными организациями многих уездов Полтавской губернии, нелегально приехал в Кременчуг, где провел узкое совещание партактива губернской парторганизации.
В конце декабря 1918 года Юрий Коцюбинский, как один из руководителей Украинского повстанческого комитета, снова прибыл в Кременчуг. На Херсонской улице на явочной квартире беспартийного рабочего — портного Фурмана — было проведено совещание узкого круга партийного актива, на котором Ю. Коцюбинский информировал руководство кременчугской организации о последних событиях и о непрекращающейся борьбе за установление Советской власти на Украине. Он заверил партактив, что вскоре части Красной Армии будут в Кременчуге».
В период оккупации Украины австро-немецкими войсками Юрий Михайлович работал на Полтавщине, Харьковщине и Киевщине, участвовал в партийных съездах под партийной кличкой «Степанов» или «Степан».
Оксана не отстает от брата.
Была она тогда на партийной работе в Таганроге. Накануне таганрогского совещания, созванного 19–20 апреля 1918 года по вопросу создания Коммунистической партии Украины, выступила в газете «Вестник Украинской народной республики» 13 апреля 1918 года со статьей «Мы победим».
Призывая трудящихся Украины объединить свои силы для отпора врагу, Оксана закончила статью такими словами: «Чем больше будет нашего социалистического войска, чем больше присоединится к нему товарищей, тем быстрее мы победим.
Еще не конец! Подымемся все с высоко поднятой головой на защиту Родины, на защиту революции».
Боевая соратница Оксаны Шура Ситниченко вспоминает: «Впервые я увидела Оксану летом 1918 года, когда приехала из киевского подполья в Москву.
Уже несколько часов, усталая и измученная, сидела я в душном номере гостиницы «Люкс» на заседании ЦК КПУ.
Неожиданно отворилась дверь, и в номер вошла девушка с ярким бантом в темных вьющихся волосах, с большим букетом полевых цветов в руках.
В номере было душно и накурено, и все как-то раскисли. Но с ее приходом товарищи начали радостно улыбаться, энергично поднялись навстречу девушке. Даже… Николай Алексеевич Скрипник вскочил с места и приветливо заговорил с ней… Обаяние и необыкновенная привлекательность были в необычайно блестящих карих глазах, в красоте темных кудрей, в яркой окраске губ и нежном румянце лица. Она вся была такая яркая и очаровательная, что невозможно было отвести от нее глаз.
Второй раз мы встретились в Суджи. В вагон, куда я грузила литературу и оружие для бойцов, вошла девушка в черной бекеше и белом пуховом берете.
— Вы Шура Ситниченко? А я Оксана — жена Примакова, давно ищу вас и хочу познакомиться…
Оксана тоже была политруком в соединении 1-й Украинской Красной Армии, которой командовал Антонов-Овсеенко. Жила она в одном из штабных вагонов редакции «К оружию», работая одновременно и корреспондентом.
Два или три раза мы вместе загружали теплушки литературой, газетами, обмундированием, оружием, патронами… проводили беседы, а во время боев подбирали на тачанки раненых, оказывали им медицинскую помощь».
Длительное время Оксана работала связным между отрядами Червонного казачества, находившимися в нейтральной зоне, и Повстанческим комитетом, куда входили Затонский, Бубнов и Коцюбинский.
По поручению Повстанческого комитета она составляла точные описания границы, после чего регулярно передавала на явочную квартиру в Киев (Фундуклеевская, 11, профсоюзу портных, персонально т. Лаврентию — одному из организаторов повстанческого движения на Украине) привезенные ею специальные письма.
19 января 1919 года Оксана Коцюбинская вместе с Шурой Ситниченко участвовала в праздновании первой годовщины полка Червонного казачества.
Представители украинского правительства выехали на этот праздник в Люботин, который находился в двух километрах от переднего края военных действий.
Состоялся торжественный парад полка, на котором вручили знамя и зачитали постановление правительства Украины с объявлением благодарности за боевые заслуги Червонного казачества.
Через некоторое время Оксана и Шура поселились в Харькове в гостинице «Красная». Это были дни организации Советской власти на освобожденной Украине, дни подготовки и проведения партийного съезда и съезда Советов Украины. С утра до ночи девушки были заняты, вызывали нужных людей, секретарствовали на съездах.
Короткая, но полная опасности жизнь Оксаны соответствовала ее энергичному характеру и несокрушимой воле. То ее посылают в 1917 году на опасную подпольную работу, то находится она на передовой линии огня. Казаки любили веселую и храбрую девушку.
В минуты отдыха Оксана писала стихи.
«Я осталась одна — улетела душа моя к ясному солнышку в гости. Как далек ее путь… Сколько раз к белой тучке придется прильнуть, чтоб в дороге небес отдохнуть?!»
Оксана умерла двадцати лет.
В ряды Червонного казачества в 1919 году вступил и семнадцатилетний коммунист Роман Коцюбинский. В дальнейшем он был ответственным секретарем газеты «Черноморская коммуна», партийным и научным работником.
Все дети М. Коцюбинского — члены Коммунистической партии.
Юрий Михайлович долгое время подпольно работал на Полтавщине. В августе 1918 года, когда я жила в Киеве, он нелегально приезжал ко мне. Юрию очень хотелось повидаться с матерью, и я вызвала ее условной телеграммой.
«Немедленно нужна кровать, выезжай…» Она приехала. Трогательной была встреча матери с сыном…
Вот как вспоминает этот период Шура Ситниченко. Познакомилась она с моим братом в начале января 1919 года. У Юрия была сломана нога, и он лежал в кабинете салон-вагона, в свое время принадлежавшего певице А. Д. Вяльцевой. Нога очень болела; с большими трудностями Юрий передвигался на костылях. Ему во что бы то ни стало хотелось присутствовать на параде по случаю годовщины полка Червонного казачества, который должен был состояться в Люботине 19 января. Юрий тщательно побрился и с помощью Оксаны, жившей в том же вагоне, привел себя в полный порядок, но на парад больного так и не взяли, и он томился в одиночестве.
С горечью посмеивался над собой, говоря, что «пока в Полтаве был на нелегальном положении, ноги были целы, а как только Полтаву освободили, так и сломал ногу».
Немного окрепнув, он выехал в Киев за назначением. В это время Шура уезжала из Киева в Москву. У нее не было ни подходящей обуви, ни пальто. А морозы в Москве стояли лютые.
В Зафронтбюро ЦК Украины, куда пошла девушка, она встретилась с Юрием Михайловичем, товарищами Дробнисом и Рафаилом.
Последние посоветовали подать заявление в Зафронтбюро с просьбой выдать теплое пальто. Но Юрий рассудил иначе: на костылях он пошел в гостиницу «Националь», где тогда жил, и принес ей теплое мужское пальто со смушковым воротником.
— Наденьте, Шура, и носите. Оно мне совершенно не нужно, — сказал он, — я ведь давно уже хожу в шинели, а с вашими легкими шутить нельзя!
— Я отнекивалась, — вспоминает Шура, — но он насильно надел на меня пальто, очень на меня большое, в котором я прямо потонула.
— Ничего, — успокаивал Юрпй. — Зато вам будет тепло и я буду уверен, что вы не простудитесь…
19 апреля Юрий был назначен председателем Черниговского губисполкома.
В это время на Украине активизировалась деятельность банды Григорьева. Для борьбы с ней в мае 1919 года был создан «Штаб-5», во главе которого становится Коцюбинский. Он организовал коммунистическую молодежь в отряды ЧОНа, которые вскоре выехали на Черкассщину, в центр бандитского логова. Вспоминаю, как мы провожали на вокзал бойцов чоновского отряда, среди которых был и мой муж. Много молодых не вернулось из этой операции.
Напряженное положение в Чернигове требовало неусыпного труда и борьбы. Юрий умел работать с увлечением и своим примером вдохновлял других. «Мы жили только нашей работой, — рассказывает тогдашний секретарь Черниговского губкома партии Мария Петровна Бош, — и у нас только и разговоров было, что о работе, об интересах партии и народа. Юрий Михайлович был чрезвычайно целеустремленным человеком, в котором жила беззаветная преданность революции. Без революционного дела он себя не мыслил. В нем удивительно сочетались необычайная человечность, мягкость и нежность рядом с безграничной храбростью и отвагой…»