В современной Белоруссии, на территории которой благотворные результаты реформаторской деятельности виленского генерал-губернатора проявились наиболее глубоко и зримо во всех областях народной жизни, никто из государственных лиц не заявляет о необходимости официального чествования памяти великого преобразователя. Активность проявляют лишь белорусские националисты из лагеря прозападной оппозиции, для которых появился еще один повод для привычных идеологических камланий о «Муравьеве-вешателе».
Столь специфическое отношение к одному из крупнейших деятелей истории своей страны можно охарактеризовать (вспомним поведение известного библейского персонажа) как «комплекс Хама», являющий собой уникальный случай социальной патологии. Другого определения, пожалуй, и не подберешь, изучая историю и наблюдая за тем, как на протяжении десятилетий ученые мужи и следующая за ними мелкотравчатая журналистская и пропагандистская братия двух белорусских государств — советского и «незалежнага» — старательно культивируют в обществе комплекс исторического хамства. Причем, это многолетнее патологическое усердие проявляется по отношению к памяти и делам человека, который, по словам Ф. И. Тютчева, «бедное, замученное племя», то есть, белорусский народ, «воздвигнув к жизни, вынес на себе».
И все же определение «историческое хамство», которое удачно характеризует родовые черты националистического отношения к правдивой истории своего отечества и его выдающимся деятелям, каким бы точным и выразительным оно ни было, проблемы далеко не исчерпывает.
Целенаправленно сложившееся в Белоруссии негативное отношение к памяти М. Н. Муравьева требует развернутого экскурса в сферу современного белорусского национализма и связанной с ним националистической интерпретации истории. Мера эта, увы, вынужденная, так как предпринятый экскурс сюжетно и содержательно напрямую не связан с проблематикой исследования муравьевских реформ в Северо-Западном крае Российской империи. Необходимость такой ретроспекции продиктована сложившейся ситуацией. У читателя, в первую очередь, белорусского, о графе Муравьеве-Виленском сформировалось превратное представление, навязанное поначалу советскими, а затем и «национальными» учебниками по истории, сочинениями доморощенных беллетристов, псевдоисториков и публикациями в националистических СМИ. В связи с этим предварительный анализ идей, политической практики и опыта взаимоотношений белорусского национализма с «национальной» историографией становятся важным свидетельством в пользу актуальности предпринятого исторического исследования.[7]
1.2. Физиономия белорусского национализма: доктор Джекил и мистер Хайд
Начать нужно с того, что господствующий в стране политический класс бюрократов и его политические противники из лагеря радикальной прозападной оппозиции едины в своей идеологической основе. Те и другие по своим взглядам, риторике и политической практике являются националистами. В первую очередь, их объединяет общий дискурс национализма, к которому прибегают обе противоборствующие стороны. В борьбе за вожделенную власть те и другие именуют себя истинными борцами за «суверенную Беларусь», подлинными защитниками национальных интересов и национальной идентичности белорусов.
Те и другие объясняют необходимость такой защиты угрозами, которые проистекают якобы от внешних и внутренних врагов драгоценной и выстраданной ими белорусской «незалежнасці». Только при этом классу бюрократов во главе с президентом Лукашенко уже на протяжении многих лет удается удерживать власть над страной, пребывающей в состоянии перманентного социально-экономического кризиса. Радикальная же оппозиция, находясь в абсолютном меньшинстве, стремится к овладению этой властью с целью превращения ее в этнократический режим, «подлинно» белорусский, «национальный» и, разумеется, «европейский».
Сходство и различия двух основных соперничающих типов белоруского национализма наглядно проявляются в области идеологической и культурно-образовательной политики, проводимой в стране, где подавляющее большинство этнических белорусов говорит и думает по-русски, считая русский язык и русскую культуру родными. Учитывая данное обстоятельство, господствующая бюрократия использует приемы «ползучей» белорусизации, тактический характер которой обусловлен таким важным фактором как наличие правового статуса русского языка в качестве второго государственного в республике. В связи с этим, политическая практика современной белорусизации имеет свои особенности и нуждается в некотором пояснении.
7
В данной работе понятие «национализм» и производные от него определения «националистический» и т. п. автор, согласно сложившейся в социологической науке традиции, использует в качестве оценочно-нейтральных.