— Нет, ответ отрицательный.
Уголок ее рта приподнимается в усмешке.
— Ну, поступай как знаешь. У нас все по расписанию, так что либо ты садишься в самолет, либо я улетаю без тебя. Не трать мои деньги, Микки.
Проходя мимо, она хлопает меня по груди, затем машет своему водителю, который ждет с черным чемоданом в руке. Рычание вырывается у меня из груди.
Она сумасшедшая, если думает, что это произойдет.
— Лия, подожди.
Но она намеренно игнорирует меня и исчезает в салоне. Я убью его. Родриго уже труп.
— Мне загрузить вашу сумку, мистер Петров?
Я хватаюсь за ручку своего чемодана и киваю Уильяму, прежде чем подняться по трапу в частный самолет. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу, как Лия, закинув руки за голову, стаскивает свитер, демонстрируя мне восхитительный кусочек кожи. Я потратил большую половину из четырех лет, пытаясь, но безуспешно, забыть ее, и вот она здесь, заставляет меня понять, что ничего не изменилось. Угли, которые она оставила тлеть в моем сердце, снова разгорелись.
— Лия, — вздыхаю я, выкидывая все мысли из головы, — этого не может быть. Ты… это вопрос жизни и смерти.
— Разве это звучит не знакомо?
Она садится на одно из бежевых кожаных сидений, медленно скрещивает ноги, привлекая мое внимание. Толчок в член заставляет меня перенести вес.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
Раздражение сменяет ностальгию по ее присутствию.
— О, ты думаешь, мой брат просто так отправил свою бедную, беззащитную младшую сестренку на сделку с оружием ради дерьма и хихиканья. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что именно этим я и занимаюсь?
Мой лоб морщится от интриги и замешательства.
— Нет, последнее, что я слышал, ты переехала в Испанию.
В ее глазах вспыхивает обида.
— Ты думаешь, я просто моталась по всему миру, тратила папины деньги чтобы хорошо выглядеть?
— Я мог бы вспомнить сотню вещей, которыми ты занималась помимо этого.
— Ты невыносим, — стонет она и встает. Как бы я ни старался игнорировать этот сладкий звук, я немедленно жажду услышать его снова, услышать, как она кончает с моим именем на губах, как это было, когда она была моей.
— Михаил, я знаю, что делаю.
Лия стоит примерно в футе передо мной, и желание дотронуться до нее почти непреодолимо. Но это бизнес. Я не могу позволить нашему прошлому встать на пути.
— А ты?
Она ухмыляется, глядя на меня сквозь густые ресницы, руки ползут вверх по моей груди.
— Может быть, ты можешь судить об этом?
Я с трудом сглатываю и хватаю ее за запястья.
— Это не то, что я имел в виду.
Когда она прикусывает губу, мне приходится приложить все усилия, чтобы не обнять ее за талию.
— Я знаю, что ты имел в виду.
Высвобождаясь из моих объятий, она с важным видом возвращается на свое место. Мой взгляд прикован к ее пухлой маленькой попке под обтягивающей серой юбкой.
Лия — воплощение греха. Я ничего так не хочу, как перегнуть ее через сиденье, натянуть эту чертову юбку ей на задницу и забрать то, что принадлежит мне.
Вчера четыре года показались мне вечностью…более чем достаточно, чтобы вывести Михаила Петрова из моей системы всеми необходимыми способами, чтобы он исчез. И все же достаточно было увидеть, как он выходит из машины, чтобы каждое воспоминание, каждый поцелуй и каждая ласка всплыли на поверхность.
Но хуже всего было то, что я снова почувствовала, как мое сердце разбилось вдребезги, как будто я была той девятнадцатилетней девушкой в его офисе, чувствующей, что мир рушится на нее.
Глубоко вздохнув, я укрепляю свою решимость. Он не сломает меня. Я проделала весь этот путь не зря. Возобновление моих отношений с Михаилом — не причина, по которой я здесь. Моя цель — покончить с этим. Я годами пыталась закрыть эту дверь, но каким-то образом она снова открывается, когда я меньше всего этого ожидаю. И не могу двигаться дальше, пока все наши карты не будут выложены на стол. Конечно, это нетрадиционный способ завязать разговор, но когда в нас было что-нибудь традиционное?
Украдкой бросив взгляд, я замечаю его напряженную позу, морщинку между бровями, и становится ясно, что он расстроен и ему неловко. Я не виню его. Он всегда был таким приверженцем семейного бизнеса, и мое присутствие здесь нарушает весь его план игры. Но, может быть, мне все равно.
Я ерзаю, и он напрягается.
— Послушай, мне жаль.
Изумрудно-зеленые глаза находят мои, пока он ждет продолжения.
— Я должна была позволить Роду сказать тебе, что займу его место. Но я взяла с него клятву хранить тайну и пригрозила отрезать ему яйца.
Намек на улыбку трогает его губы.
— Зачем было проходить через все эти неприятности?
— Потому что ты не хуже меня знаешь, что не согласился бы взять меня.
— Ты права. Мы могли бы встретиться при любых других обстоятельствах, если бы ты этого хотела. Лия, как ты оказалась втянутой в это?
Он облокачивается на подлокотник, и до меня доносится аромат его греховного одеколона.
— Так много ненужного риска. Ты заслуживаешь лучшего.
Мои глаза, черт возьми, чуть не вылезают из орбит. Это энергия, которая мне нужна, чтобы иссушить половину моего сердца, застрявшую в прошлом.
— Ты знаешь, чего я заслуживаю, Михаил? Чтобы мужчины в моей жизни перестали указывать мне, что я должна и чего не должна делать. Что хорошо для меня, а что нет. Вот почему я здесь.
— Так ты делаешь это только для того, чтобы доказать какую-то правоту?
Я вцепляюсь пальцами в подлокотники и вскакиваю на ноги, когда волна гнева поднимается к моей шее.
— Да, ту, которая пролетела прямо над твоей большой, упрямой головой.
— Куда ты направляешься? Знак «Пристегнись» все еще горит.
— Это так. Я не знала, что мне нужно разрешение, чтобы поссать.
Я защелкиваю замок в туалете с такой силой, что едва не ломаю его, а затем упираюсь руками в маленькую раковину.
— Перестань, Лия, — говорю себе шепотом, чувствуя, как в животе зарождается сожаление.
Я понимаю, что он все еще имеет власть надо мной... но еще хуже то, что я, возможно, все еще люблю его. Внезапно задаюсь вопросом о своих мотивах, не тех, которые я убедила себя в истинности, а тех, которые похоронены в самых темных уголках моего разума, заперты, чтобы сохранить мое сердце в безопасности. Я так старалась ненавидеть его все эти годы, потому что, по его мнению, я не стоила того, чтобы за меня бороться. И когда ушла, то поклялась, что больше никогда его не увижу. Но как только появилась возможность, я ухватилась за нее.