— Это интересный способ раскручивать события.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Бенни, а теперь этот мудак.
Я резко останавливаюсь и разворачиваюсь, но этого движения он не ожидает, и почти опрокидывает меня, большие руки опускают металлические ручки и хватают меня за талию. Он поддерживает меня, но не отпускает. Желание растаять в его объятиях настолько непреодолимо, что мне приходится задержать дыхание и отвести взгляд.
— Кто кого провоцирует? Микки, это не я здесь играю в игры.
Оттолкнув его, я продолжаю идти по коридору.
— Ты ясно дал понять о своем решении и не диктуй, с кем я могу разговаривать, а с кем нет.
— Этот парень не мог отвести от тебя глаз. Ему повезло, что он все еще…
Уперев выставленный палец ему в грудь, я снова смотрю ему в лицо.
— Я не твоя собственность. Ты не можешь отвергать меня, а потом злиться, когда я дышу в непосредственной близости от другого мужчины. Кем, черт возьми, ты себя возомнил?
Его челюсть сжимается, а зеленые глаза устремлены на меня.
— Ты сестра Родриго, и он попросил меня присматривать за тобой.
Я усмехаюсь и увеличиваю дистанцию между нами, давая ему еще несколько драгоценных моментов жизни, потому что то, как я хочу избить его своим чемоданом, совершенно нездорово.
— Во-первых, мне не нужно, чтобы кто-то прикрывал мою спину. И ты имеешь в виду сестру, чье высвобождение все еще у тебя на штанах? Интересно, что бы он подумал об этой маленькой детали.
Михаил закрывает глаза и стискивает зубы.
— Хватит, Лия.
Усмешка растягивает мои губы, когда кажется, что я нахожу слабость.
— Ты хочешь играть в игры, притворяться, что можешь сопротивляться тому, чтобы быть со мной, но ты сам в этом признался.
Я подхожу ближе.
— Я знаю, что заставляю тебя чувствовать.
Мой палец скользит вниз по его груди.
— Я знаю, каким твердым становится твой член для меня, Михаил, точно так же, как это было много лет назад.
Приподнимаясь на цыпочки, я касаюсь губами щетины на его подбородке.
— То, как ты заставлял меня кончать с тобой...
— Лия...
Его руки сжимают мою талию.
— Что ты чувствуешь, когда я выкрикиваю твое имя? — хватка Михаила становится восхитительно болезненной. — Тебе не терпится услышать это снова, не так ли?
Наши взгляды встречаются, и я знаю, что дверь в его сердце приоткрыта, но не хочу быть той, кто переступит порог и снова разочаруется. Он должен показать мне, что хочет этого и готов бороться за нас.
А пока я буду развлекаться.
— Комендантский час отменится только утром. Мы должны быть в воздухе самое позднее к десяти.
Папа несколько секунд молчит, и я подношу телефон к уху, чтобы убедиться, что звонок не отключен.
— Ты все еще там?
Проходят еще несколько сводящих с ума секунд, прежде чем он откашливается.
— Все в порядке, Михаил?
Когда он произносит мое имя по-русски, я знаю все, что последует дальше, серьезно, и он не потерпит никакой чуши. После того, как я вкратце рассказал ему о Лии и умолчал о том, что произошло между нами, его тон меняется, и я почти слышу, как шестеренки в его голове прокручивают разные сценарии.
— Ты знаешь, я не люблю срывать сроки или чувствовать, что потерял контроль.
— Потерял контроль, — повторяет он, скорее как утверждение, чем вопрос.
Я откидываюсь на спинку дивана и тяжело вздыхаю, не в настроении выслушивать его загадочные лекции.
— Какой у тебя вопрос?
— Ты достаточно взрослый, чтобы принимать собственные решения. Я просто надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. Она красивая, но...
Я знал, что именно об этом он подумает.
— Лия — деловой партнер. Не более того.
Не то чтобы мой отец подозревал, что между нами когда-либо что-то было, но он знает сыновей, которых вырастил. Будучи верным маме, он воспитал нас как богов среди людей. А киска идет рука об руку с властью, уважением и деньгами.
— Я не вмешиваюсь в твою личную жизнь, даже когда все это дерьмо случилось с Селестой и твоим разводом, но эта девушка…ты знаешь, что поставлено на карту. Эмилио, возможно, пока позволяет ей играть ту роль, которую она хочет, но у него другие планы на нее, Михаил. Она его драгоценная собственность.
Мысль о том, что на Лию смотрят как на пешку и не более чем средство для получения богатства, воспламеняет мою кровь. Я могу предложить ей все, подарить ей весь чертов мир, но этого недостаточно.
Чистая родословная, я слышал, как однажды сказал ее отец. Это чушь собачья.
— Как твоя жена? И ребенок? — спрашиваю я, решив сменить тему.
Он тихо вздыхает, как будто решая не давить дальше.
— У них все хорошо.
Я не упускаю того, как меняется его тон. Часть меня счастлива, что он нашел кого-то после стольких лет. Но не буду лгать. Мысль о том, что он трахнет дочь своего ныне покойного лучшего друга, а затем женится на ней, все еще является тяжелой пилюлей для глотания. Она на несколько лет моложе Романа и Льва — моложе Лии и беременна моей младшей сестрой.
Ныне покойный лучший друг.
Я прокручиваю эти слова в своих мыслях и смеюсь над иронией и сходством нашей ситуации.
Мое внимание приковано к черной двери в другом конце комнаты, за которой звук льющейся воды внезапно прекращается.
Мне не нужно задаваться вопросом, сделал бы я то же самое для Лии, потому что знаю ответ. Я убивал ради нее в прошлом. И если дело дойдет до Родриго и Эмилио...
— Сынок, ты все еще здесь?
Мой отец отрывает меня от видения обоих мужчин, погибших от моей руки.
— Да, — говорю я, мой взгляд возвращается к тени ног Лии под дверью. — Я пришлю тебе сообщение, как только мы приземлимся завтра.
Я быстро прощаюсь и бросаю свой телефон на приставной столик, закрывая глаза и наслаждаясь ее голосом, разносящимся по комнате. Она поет достаточно громко, чтобы я услышал и понял, что это испанский, но достаточно тихо, чтобы я не смог разобрать слова, даже если бы знал их.
Возвращение Лии в мою жизнь в качестве моей партнерши, то, что мы делали в том самолете и как мы оказались вместе в этой комнате, сводит меня с ума. Она не может представить, с каким чувством вины и пытками я жил последние четыре года.
Схватившись за край дивана, почти вскакиваю на ноги и врываюсь в чертову дверь. Но я закрываю лицо руками, опускаю голову на подушку и прерывисто выдыхаю.