Я запускаю руку в ее трусики, и у меня текут слюнки, когда пальцы скользят по ее клитору, покрывая каждый сантиметр ее возбуждения.
— О, черт.
Когда отстраняюсь, она протестующе скулит, пока я своими скользкими пальцами не разрисовываю ее живот и ложбинку между грудями. Наши взгляды встречаются, когда я провожу взглядом по ее ключице, затем перевожу его на подбородок, пока она облизывает губы в предвкушении.
— Ты мой наркотик и мой яд, упакованные в одну красивую дьявольскую упаковку, — говорю я, обводя контуры ее рта, прежде чем проникнуть внутрь, где ее нетерпеливый язык смакует каждую каплю. — Словно наслаждаешься раем с обещанием ада.
Слезы стекают из уголков ее глаз, и я прижимаюсь губами к капелькам.
— Черт возьми, кrasivaya. Просто знай, что ты проведешь много времени голой и мокрой. Именно такой ты была создана для меня.
Когда засовываю пальцы глубже в ее горло, она давится, и этот звук заставляет мой член пульсировать.
Быстрая вибрация пугает меня. В кармане жужжит телефон, но я игнорирую эту чертову штуковину, не желая отрываться от нее.
Должно быть, мы ближе к цивилизации, чем думали, учитывая, что здесь, у черта на куличках, есть сигнал.
Когда вибрация снова стихает, я тихо чертыхаюсь и лезу в карман пальто.
— Михаил, у меня к бедру привязан Зиг. Не заставляй меня использовать его против тебя. Если ты ответишь на этот звонок...
Кулаки Лии сжимают мой воротник.
— Я этого не планировал, но подумываю, стоит ли разбивать его о дерево.
Она смеется и притягивает меня к своим губам, когда смотрю на экран. И вот так реальность снова стучится в дверь. Имя Эмилио Кастелланоса загорается на устройстве. Это редкий случай, когда он звонит. За десять лет, прошедших с момента нашего союза, он связывался со мной лично всего несколько раз, если такое возможно. Все наши сделки осуществляются через Родриго.
По моему телу пробегает холодок. Не от страха, но угроза, которую он произнес много лет назад, эхом отдается в моей голове. Я могу дружить с Родом, но Эмилио не предан никому, кроме себя и своей крови. И он чуть ли не угрожал смертью моим братьям и мне, если когда-нибудь пронюхает, что я чего-то хочу от его дочери.
Наше партнерство всегда было напряженным, но он знает, что ему это выгодно не меньше, чем нам.
Лия замечает мои колебания и смотрит на экран.
— Забудь о нем, — говорит она, качая головой. — Речь идет о нас. Никто из них не имеет значения.
— Ты права. Мне плевать на то, что он обо мне думает. Но...
— Михаил... — ее голос дрожит. — Тебе лучше выбирать свои следующие слова с умом.
Я окидываю взглядом ее лицо и вздыхаю: — Красотка...
— Да пошел ты! — отпихнув меня, она направляется к своему снегоходу и заводит двигатель.
— Лия, подожди, — зову я, но она уносится прочь, прежде чем успеваю сказать хоть слово.
Черт побери!
Красные огни вдалеке привлекают внимание, когда пересекаю линию леса и достигаю конца насыпи. Я не даю себе время сидеть и дуться, потому что слезы, обжигающие глаза, угрожают пролиться через край, и я больше не плачу.
Луна высоко в небе, освещает тонкий слой свежего снега на бетонной дорожке, ведущей к тому, что выглядит как небольшая таверна.
Именно то, что мне нужно. Пропустить блядь бокал или десять.
Я совершаю короткий переход через дорогу, но останавливаюсь и бросаю взгляд на линию деревьев, наполовину ожидая увидеть Михаила, выходящего в ярости. Но здесь жутко тихо, и я ненавижу, что часть меня беспокоится, не заблудился ли он, не замерз ли... или...
Прекрати это.
Выталкивая этого человека из своих мыслей, дергаю тяжелую металлическую дверь и переступаю порог. Над моей головой звенит маленький колокольчик, оповещающий о моем прибытии. В одно мгновение заведение замолкает. Все головы поворачиваются в мою сторону, шквал шепота достигает моих ушей.
Черт. Где я нахожусь, наверное это неправильный поворот?
Глядя на лица посетителей, сплошь мужчин, становится очевидно, что они не привыкли видеть кого-то вроде меня, особенно случайно появившегося в такую холодную ночь.
Я вздыхаю и решаю, что в данный момент у меня нет ни малейшего повода для беспокойства.
А этой девушке нужно выпить. Но сразу разочарование дает о себе знать, когда я понимаю, что у меня нет кошелька.
Секунды идут, и я понимаю, что должна принять решение или рискую выглядеть как чертова распутница, которая просто стоит, ничего не делает и не говорит. Откуда-то слева доносится негромкий свист, и тут меня осеняет: когда это я платила за свою выпивку?
— Здесь тепло, — говорю я своим самым знойным голосом, обмахивая себя веером для пущей театральности. Это не ложь. Горячий воздух вырывается из вентиляционного отверстия на потолке прямо надо мной.
Потребность в минутном облегчении от жизни больше, чем моя гордость, поэтому расстегиваю молнию до бедер и высвобождаю руки из рукавов. Еще одна волна полной тишины накрывает таверну, и жар каждой пары глаз обжигает меня.
Мне похуй.
Я выдвигаю табурет из-за стойки, и бармен подходит с хитрой улыбкой.
— Мэм, могу я предложить вам что-нибудь?
— Воды, — говорю я, делая вид, что просматриваю меню. Он кивает и наливает мне стакан.
— Ты заблудилась или что-то в этом роде, милая? — спрашивает мужчина с короткими светлыми волосами и чисто выбритый, садясь на табурет рядом со мной.
Поехали.
— Ну, поскольку я нахожусь именно там, где намеревалась быть, ответ — нет, это не так.
Он хихикает и потирает свой выбритый подбородок.
— Что ж, мне нравится твой ответ. Могу я угостить тебя выпивкой?
Наклоняясь слишком близко, он кладет руку на спинку моего стула и смотрит на мой стакан с водой, прежде чем вернуть свой взгляд к моей груди.
— Выпьете, мисс...?
— Лена, — отвечаю я, стараясь не закатывать глаза. — Да, выпью. Всего один бокал.
— Как насчет того, чтобы Андерсон приготовил тебе один из своих фирменных коктейлей.
Я поднимаю бровь, срабатывает сигнализация, когда ловлю подмигивание бармена, которое он считает незаметным жестом.
Потребность выпить не отменяет моей безопасности. Пока я вооружена, их слишком много. При более внимательном рассмотрении, стены украшены странными табличками и эмблемами, а также фотографиями, похоже, тех же мужчин, что сидят вокруг меня. Может быть, это все-таки не бар, а какой-то клуб.