— Лия? Михаил?
Глаза Лии расширяются, когда раздается голос Родриго. Ее резкие движения поднимают пыль вокруг наших лиц, когда она смотрит на меня, неуверенная, что делать. Если он здесь, чтобы забрать ее у меня, ему придется вырвать ее из моих мертвых рук.
— Лия, — зовет он, теперь его тон мягче. — Пожалуйста, не умирай. Папе повезло, что я не перерезал ему гребаное горло и не повесил его на мосту. Но если он заставит меня...
В его голосе слышится надлом, и Лия не колеблется.
— Родри?
Его пистолет падает рядом с ним, когда она бросается в его объятия.
— Как насчет того, чтобы ты ответила на свой чертов звонок? — говорит он, поднимая ее с пола в крепких объятиях.
Позволяя им насладиться моментом, я вздыхаю с облегчением, пока краем глаза не замечаю движение. И уголок моего рта кривится в усмешке.
Исаак пытается ползти по полу, скользя в луже собственной крови. Я опускаюсь на колени рядом с ним и переворачиваю его на спину.
— Если ты продолжишь двигаться в таком темпе, я уверен, ты доберешься до двери, прежде чем истечешь кровью.
Он пытается заговорить, но давится кровью, капающей у него изо рта.
— Тебе было что сказать раньше, когда ты проявил неуважение к моей девушке, и я не могу оставить это без внимания, Исаак. Ты должен мне свой язык.
Я похлопываю себя по карманам.
— К счастью для тебя, у меня нет с собой ножа.
Сжимаю пальцы на его горле.
— Но не волнуйся, я могу проявить изобретательность.
Я сжимаю его шею до тех пор, пока кожа не лопается, и его рот не раскрывается в беззвучном крике. Он вцепляется мне в руку, но я продолжаю сжимать его горло, пока он дрожит и бесполезно пытается отбиться от меня.
— Ах, вот оно что.
Хлюпающий звук наполняет меня чувством удовлетворения.
— Uvidimsya v adu.
Исаак все еще дергается, когда я выпрямляюсь и показываю его вырванный чертов язык через всю комнату, где все полетело к черту.
Все это не имеет значения, когда я вижу улыбающееся лицо женщины, которую люблю. Мир может рухнуть и сгореть дотла вокруг нас, но пока она рядом со мной, всегда есть завтра.
ЧИКАГО, ИЛЛИНОЙС
Волны темных волос ниспадают ей на спину, когда она крутится перед зеркалом, разглаживая руками облегающее белое платье… третье, которое она примеряет за последний час. Неуверенность мелькает на ее лице, и она со вздохом поражения тянется к молнии на боку.
— Не смей это снимать.
Лия вздрагивает и резко оборачивается.
— Я не уверена, что это то, что нужно, — говорит она, возвращаясь к своему отражению.
Я подкрадываюсь к ней, убирая волосы с ее плеч и оставляя поцелуи на ее коже.
— В чем дело, любовь моя? Ты выглядишь... Черт, ты выглядишь восхитительно.
Она закрывает глаза и прижимается к моей груди.
— Я нервничаю, Михаил. Твой отец знает, кто я и что представляю для тебя, твоей семьи и его империи. Боюсь, он меня не примет. Как и твои братья. Особенно когда они узнают, что мой отец вступил в союз с Юрием.
— Посмотри на меня.
После секундного колебания она встречается со мной взглядом в зеркале.
— Моя семья примет тебя с распростертыми объятиями, потому что ты женщина, которую я люблю. Они все знают, что произошло, и все еще рады познакомиться с тобой. Я гарантирую. И Роман с Надей будут там.
Она вздыхает и кивает, снова переводя взгляд на платье.
— Я доверяю тебе.
— И даже если по иронии судьбы они этого не сделают. Это ничего не меняет, красотка, — я наклоняюсь к ее уху. — Помни, что я сказал, я сожгу мир дотла для тебя.
Лия позволяет себе растаять в моих объятиях.
— Я люблю тебя.
— И ты должна знать, единственная причина, по которой я не снял с тебя это чертово платье, это то, что я пообещал отцу присутствовать.
Я притягиваю ее ближе, мой член упирается ей в спину.
— В противном случае, ты была бы сейчас обнаженной на этом столе, для меня, пока бы я наслаждался своим маленьким рождественским ужином.
Лия оборачивается, завораживающая улыбка изгибает ее шикарный рот.
— Тогда нам лучше поторопиться домой.
— Я думаю, это мило, что ты думаешь, что я не овладею тобой до конца вечера.
Смеясь, она поднимается на цыпочки и целует меня.
— Если ты думаешь, что мы занимаемся сексом в доме твоего отца, ты глубоко ошибаешься.
— Вызов принят.
— Михаил, нет! Ни в коем случае.
Я поднимаю ее и перекидываю через плечо, прежде чем она успевает меня остановить.
— Что ты делаешь? — спрашивает она, заливаясь смехом.
— Чем скорее мы уйдем, тем скорее я поем.
РЕЗИДЕНЦИЯ НИКОЛАЯ И НАТАЛЬИ ПЕТРОВЫХ
Я вижу, как отец целует свою жену, нежно касаясь ее округлившегося живота, прежде чем она прощается и покидает кабинет. Несмотря на мои первоначальные сомнения из-за разницы в возрасте, он никогда не выглядел более счастливым. Взглянув на мою девушку рядом со мной, я понимаю, что мне некого осуждать. И я не могу не радоваться, что он нашел кого-то, кто вытащил его из тьмы спустя десятилетие и дал ему то, чего, как он думал, у него никогда не будет.
Скоро здесь появится малышка Нора, и она будет самым избалованным и защищенным ребенком в Чикаго.
— Михаил, — говорит он по-русски, — ты можешь остаться, пока мы не обеспечим безопасность активов и не укрепим наших союзников и бизнес в Техасе.
Моя рука инстинктивно обвивается вокруг талии Лии.
— И, конечно, ты тоже, Лия, — говорит он, и в уголках его глаз появляются морщинки от улыбки. Когда он официально принимает женщину, которую я люблю, тяжесть какого-то неизвестного стресса, о котором я и не подозревал, спадает с моих плеч.
— Спасибо, — отвечает она, возвращая ему улыбку.
Мой отец обходит свой массивный стол и хлопает меня по груди.
— Ужин примерно через тридцать минут. Ключи и документы на вашу собственность в моем верхнем ящике стола, если вы хотите взглянуть.
— Мы наверстаем упущенное, — говорю я, когда он выходит.
— Все прошло лучше, чем я ожидала.
— Я знал, что он полюбит тебя.
Я выдвигаю ящик стола и ищу документы, о которых он упоминал.
— Не забегай вперед, Микки. Это только первый день.
Когда вытаскиваю файл со своим именем, в бело-синей рамке, спрятанной под ним, появляется мое имя.