Кадры из фильма «Ленин в Октябре»: оригинальная версия 1937 года с И. В. Сталиным и версия 1956-го без него
[Из открытых источников]
Затем действие переносится в ЦК партии. Историческое событие, без него не обойтись. Тут, как назло, маячит Сталин. Его решили загородить чьими-то могучими плечами и затылком. Однако ближе к финалу, на Втором съезде Советов, Иосиф Виссарионович опять мозолит глаза. Его поочередно загораживают то люди, то настольная лампа…
Легко представить, какие муки испытывал оператор Борис Волчек, глядя на подобные изменения. На съемках он убирал из кадра все лишнее, отвлекающее внимание. А тут вдруг в кадре появляется спина матроса, занимающая львиную долю экрана. Да если бы такое случилось во время съемок, разразился бы скандал!
Гораздо больше Ромму и его команде пришлось попотеть над переделкой второго фильма дилогии. Помимо того, что требовалось выкорчевать все упоминания о Сталине, его присутствие на экране, нужно было еще убрать бесконечное количество обвинений ленинских оппонентов в предательстве, что совсем не соответствовало столь ценимой с годами исторической правде. С легкой руки сценариста, Троцкий, Бухарин, Каменев, Зиновьев — все они подлецы и двурушники, от которых ничего хорошего не жди.
Самое главное — не мытьем, так катаньем убрать из фильма до неприличия назойливо угнездившегося в нем Сталина. В первой сцене фильма ленинский охранник Василий сообщает жене, что его посылают «В Царицын, к Сталину». В новом варианте он говорит: «в Царицын, на Волгу». Последнее слово произнесено явно другим голосом.
Незначительная переозвучка сделана и в ряде следующих эпизодов. В кабинете Ленина трое: сам Ильич, Горький и «старый питерский пролетарий» Коробов. Они ведут полемический разговор о борьбе с классовыми врагами советской власти. Несколько раз повторяемое слово «жестокость» почему-то заменено на «суровость». Разница между этими понятиями небольшая.
Михаил Ромм на даче
1965–1969
[ГЦМК КП-1913/4]
В ложе театра контрреволюционер Константинов сообщает иностранному дипломату о ближайших планах своих соратников: «Будут убиты Ленин и Свердлов в Москве, Сталин в Царицыне…» Последние два слова перезаписали на «затем Дзержинский», а дальнейший диалог вырезали полностью, поскольку речь там шла о предательстве Пятакова и Бухарина, а также Троцкого, Зиновьева и Каменева, якобы согласившихся после убийства Ленина войти в состав нового правительства. Все это было в сценарии, но не в действительности.
В первоначальном варианте фильма приводились «веские доказательства» подлой деятельности ренегатов. Возьмем, например, Бухарина. Ведь знал, стервец, что на Владимира Ильича готовится покушение. Когда же Василий совершенно случайно услышал об этом и хотел броситься вслед за вождем, чтобы предотвратить беду, Бухарин нарочно отправил его по ложному адресу. Вот до чего докатился Николай Иванович!
Михаил Ромм на даче с внуком
1965–1969
[ГЦМК КП-1913/3]
После ранения Ленин, едва придя в себя, порывается вызвать Сталина, просит об этом Свердлова. Председатель Всероссийского ЦИК звонит Иосифу Виссарионовичу, который находится в Царицыне, где с помощью Ворошилова крошит белогвардейцев. Эти эпизоды безжалостно выброшены. Так же, впрочем, как одна из трогательных следующих сцен, когда в Москву к Ленину приехал Сталин. Завидев ближайшего соратника, Владимир Ильич радуется донельзя: «Дорогой мой! Здравствуй, голубчик мой! Надя! Сталин приехал!»
Порой перелицовка выглядела весьма курьезно. Например, в оригинале «Ленина в 1918» рабочий, он же телохранитель вождя, постоянный спутник Василий перед отъездом на фронт зашел к шефу попрощаться. Возле входа в его кабинет спрашивает старушку-прислугу: «Он один?» Та отвечает: «У него Сталин». — «Не один. Неудобно мешать». И Василий просто просит передать, что, мол, заходил попрощаться.