6 сентября 1319 года тверичи встречали печальную процессию с телом князя Михаила Ярославича. По зловещей иронии судьбы это был день его именин — праздник Воспоминание чуда святого архистратига Михаила в Хонех. В этот день ровно год назад князь прибыл в Орду. Похоронили князя-мученика на берегу Волги, в построенном им вместе с матерью белокаменном Спасо-Преображенском соборе.
Шли годы. Крепнущее Московское государство собирало не только земли, но и «святость», религиозные культы разных областей России. Церковный собор 1549 года превратил местное почитание князя Михаила Ярославича Тверского в общерусское.
В 1632 году при копании рвов для фундамента нового тверского собора были обретены мощи князя Михаила Ярославича. В 1902 году мощи святого были переложены из древней деревянной раки в новую, выполненную из позолоченного серебра. При этом собственно мощи положили внутри раки в кипарисовый гроб (57, 541).
Трилистник размышлений
Пройдя круг жизни князя Михаила Ярославича, вернёмся к суждениям о нём, высказанным в предисловии к нашей книге. Князь Михаил Тверской — «знаковая фигура», символ духовного сопротивления русского народа иноземному господству. Нет оснований сомневаться в исторической достоверности этого мнения. Главное свидетельство тому — рассказ о гибели Михаила в Орде. Рассказ этот полон жизненной правды. Ожидание мучительной казни, моральные и физические страдания не сломили тверского князя. С рабским ярмом на шее он не теряет достоинства. Узнав о приближении ханских палачей, Михаил стоя встречает своих убийц. Набросившись на князя, они повалили его на землю. Но он нашёл в себе силы подняться и стоя встретить смерть...
В своей известной речи о значении преподобного Сергия Радонежского для русского народа и государства В. О. Ключевский говорил о том, что к середине XIV века благодаря дальновидной политике Ивана Калиты «подросло поколение... начавшее отвыкать от страха ордынского, от нервной дрожи отцов при мысли о татарине» (73, 66). Михаил Тверской был лет на пятнадцать-двадцать старше Калиты и принадлежал к «поколению отцов», страдавшему этой нервной дрожью. Свирепые казни русских князей, которые время от времени устраивали ордынцы, имели целью запугать недовольных, подавить самую мысль о сопротивлении. Но страх преследовал не только князей. Летописи полны рассказами о кровавых расправах степняков с мирными жителями во время ордынских походов на Русь. Бессмысленные с экономической точки зрения, эти расправы — так же как и казни князей — являлись необходимой частью «страха ордынского» как системы господства степняков над Русью. Преодоление этого страха было первым шагом на пути к свободе.
Заклятые враги в реальной политике, Михаил Тверской и Иван Калита в сущности работали в одном направлении. Они «собирали Русь», возрождали её нравственные и физические силы. Повесть о Михаиле Тверском не призывала к восстанию против власти Орды. Её основная тема — исполнение князем евангельской заповеди о любви к ближнему. Но по силе воздействия на патриотические чувства она не уступала Сказанию о Мамаевом побоище или Посланию на Угру.
Могла ли Тверь стать столицей Северо-Восточной Руси, а Михаил Тверской снискать почётное именование «собирателя земли Русской», которого потомки удостоили Ивана Калиту? Едва ли. Для этого Твери не хватало некоторых важных элементов, из которых складывается успешная политика. Один из этих элементов — поведенческие стереотипы Тверского княжеского дома. В обществе, где всякое дело передавалось от отца к сыну, поведение правителя в той или иной ситуации определялось как переданными по наследству чертами характера, так и наставлениями, полученными от представителей старшего поколения. Всё это вместе взятое формировало, по выражению Ключевского, «фамильный тип». Давая характеристику московскому «фамильному типу», историк отметил, что «это князья без всякого блеска, без признаков как героического, так и нравственного величия» (74, 47). В своей политике они руководствуются только прагматическими соображениями. Эта приземлённая стратегия и приносит им успех...