Ключевский был гроссмейстером той увлекательной интеллектуальной игры, которую принято называть историей. И всё же не будем слепо верить всему, что говорят историки вообще и их именитый предводитель в частности. Наследники древних летописцев, историки, подобно своим предшественникам, смотрят на прошлое «со своей колокольни». И дело здесь не только в банальном «государственном заказе». Этой «колокольней» может быть и внутренний мир самого историка: его характер и система ценностей. Большой любитель исторических парадоксов, Ключевский не устоял перед желанием создать ещё один: великое дело «собирания Руси» делают мелкие люди, «лишённые как героического, так и нравственного величия». В этом парадоксе много интеллектуальной игры и мало исторической реальности.
Отвергая нарисованную Ключевским карикатуру на московских князей XIV—XV веков как ряд унылых посредственностей, мы принимаем саму посылку относительно «фамильного типа». Этот «фамильный тип» существовал не только у московских, но и у тверских князей. Не вдаваясь в характеристику московского «фамильного типа», о котором мы много говорим в биографиях Ивана Калиты и Дмитрия Донского, обратимся к тверскому образцу. Его бледные контуры можно разглядеть на примерах нескольких поколений. Политику первых двух представителей тверского дома — Ярослава Всеволодовича и Ярослава Ярославича — можно с большой долей вероятности определить как агрессивно-наступательную, дерзкую и безоглядную. Тверская политика времён Михаила Ярославича и его сыновей, насколько мы знаем её по скупым свидетельствам источников, существенно отличалась от установок первого и второго Ярославов. В ней угадывается нечто большее, чем обычные властолюбие и агрессия. Это необычный для порабощённой Владимирской Руси дух героического безрассудства. Он порождает всплески эмоций, влекущие за собой гибельные последствия. Решение Михаила Тверского выйти из крепости и напасть на татар Кавгадыя было героическим порывом. Но оно противоречило здравому смыслу и могло повлечь за собой пагубные последствия для Твери. Сын Михаила Дмитрий в таком же безоглядном порыве убил Юрия Московского в ханской ставке и отомстил за смерть отца. Но за это он заплатил своей жизнью и благополучием Твери. Другой сын Михаила Александр не стерпел произвола ордынцев в Твери и поднял народ на восстание в августе 1327 года. Расплатой за этот героический порыв стал разгром Твери татарами зимой 1327/28 года. Несколько лет спустя Александр вернулся на Русь из Литвы и отправился с повинной головой к хану Узбеку. Это дерзкое предприятие поначалу имело успех, но в конечном 274 счёте привело Александра и его сына Фёдора на ордынскую плаху...
Два младших сына Михаила Тверского Константин и Василий, словно надломленные трагической судьбой их отца и старших братьев, выступают в роли послушных исполнителей воли московских князей. Но уже в середине 60-х годов XIV столетия на историческую сцену выходит внук Михаила Ярославича князь Михаил Александрович Тверской. Своей кипучей энергией и готовностью к риску он живо напоминает своего отца и дядю. И даже тверские князья XV столетия, окончательно смирившиеся с торжеством Москвы и отказавшиеся от притязаний на первенство, отличаются какой-то особой «тверской доблестью» — чувством чести и умением прямо смотреть в лицо опасности.
...Итак, наше повествование о Михаиле Тверском подошло к концу. Мы вновь возвращаемся в тихую Тверь. Обнажив голову, мы кланяемся Михаилу Тверскому — задумчивому бронзовому всаднику, который не поднимает Россию на дыбы, а, напротив, советует ей не спешить и оглянуться в пространство её великой и печальной истории.
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
КНЯЗЯ МИХАИЛА ЯРОСЛАВИЧА ТВЕРСКОГО
1271 — умер отец Михаила, князь Ярослав Ярославич Тверской, а затем и его сын Михаил Старший.
1 ноября — рождение Михаила Ярославича Тверского.
1276 — умер дядя Михаила, князь Василий Ярославич Костромской.
1277, 23 мая — Дмитрий Переяславский взошёл на княжение в Новгороде.
1281 — первая рать Андрея Городецкого.
1282 — вторая рать Андрея Городецкого.
Поездка князя Дмитрия Переяславского в Орду к Ногаю.